Сердцу не прикажешь
Шрифт:
Лоренс был, вероятно, близок к тому, чтобы послать Гранта к черту. «Если он сделает так, – подумал Грант, – то я уйду, предоставив ему возможность барахтаться самому».
Вместо этого Лоренс кивнул головой.
– Очень, – просто ответил он.
– Что ж, хорошо. Тогда слушай. У меня есть одна идея…
Осторожно прикрыв дверь, Вивиан прислонилась к стене и прислушалась к звуку шагов удалявшегося по коридору Байрона. От пылавших на губах прощальных поцелуев у нее, словно у девчонки, кружилась голова. Вивиан подавила готовый вырваться из груди беспричинный
Байрона нельзя было назвать красавцем. Волосы у него уже слегка поредели, передние зубы были кривоваты. Однако он в полной мере обладал достоинствами, без которых Вивиан не мыслила мужчину: честность, ум, чувство юмора. Этот список можно было продолжить, и каждая новая хорошая черта, найденная в нем, убеждала Вивиан, что Байрон создан именно для нее.
Вивиан не пыталась сравнивать его с Тоддом. Байрон существовал сам по себе, не претендуя на сомнительное преимущество быть лучше или хуже того, кому Вивиан дарила свою любовь прежде. Она видела в этом добрый знак.
Дверь в комнату Ники была слегка приоткрыта. Вивиан на цыпочках прошла через гостиную и вышла к сыну, предварительно проверив, закрыта ли дверь в спальню Надин. Было уже за полночь, и Вивиан подумала, что Надин, должно быть, спит, наглотавшись пилюль.
В комнату проникал слабый свет из гостиной. Ники лежал, свернувшись калачиком на краю кровати и подложив под щеку кулак. «Какой он еще маленький и хрупкий», – подумала Вивиан, с нежностью глядя на сына.
Последнее время любящий и обычно искренний Ники загонял ее в тупик странностями в поведении. Вивиан испытала внезапный приступ угрызений совести. Конечно, она сама виновата. Совсем забросила мальчишку. А тут еще пропажа куклы, принадлежавшей этой Мейсон. Вивиан была просто в ужасе! Хорошо, что все сошло благополучно и никто не высказал предположений о возможной причастности Ники к этой краже.
Вивиан заботливо накрыла одеялом узенькие плечи сына и убрала со лба прядь волос. На этот раз ничто не угрожает предстоящей помолвке. Наконец она обретет спутника жизни, с которым надеется дожить до старости, у сына появится любящий отец, который так нужен ему.
Вивиан осторожно дотронулась губами до щеки Ники, подняла лежавшую на полу возле кровати книжку комиксов и повернулась к двери. Она уже протянула руку, собираясь положить книжку на комод, как вдруг взгляд упал на крышку комода. Книга выпала из рук. На комоде в углу, рядом с грудой новых комиксов, форменной фуражкой кондуктора и ярким оранжевым шаром йо-йо лежал какой-то непонятный предмет. Вивиан протянула руку и, дотронувшись до него кончиками пальцев, нащупала неровные края ссохшейся кожи.
Она заставила себя взять предмет в руки и поднести его к свету. Если бы еще в прошлом месяце, уступая настойчивым просьбам сына, Вивиан не посетила бы ювелирный магазин, в витрине которого был выставлена старинная кукла, принадлежавшая Элизабет Мейсон, она ни за что бы не догадалась, что держит сейчас в руке.
Вивиан затошнило. Тяжело опершись о дверной косяк, сквозь застилавшие глаза слезы она в ужасе смотрела на сморщенное кожаное ухо Каспера.
13
Вивиан
Она протянула руку и с какой-то странной опаской, словно приблизившись к спящему дракону, потрясла сына за плечо. Ники зашевелился. Вивиан повторила движение, уже более настойчиво. Нельзя этого так оставить, думала она. Если сейчас она покинет комнату и успокоится, не попытавшись выяснить, что происходит, ей никуда не уйти от страшной правды. Ники открыл глаза и, ничего не соображая, сонно уставился на мать.
– Мама?..
– Просыпайся, Ники. Мне необходимо кое о чем спросить тебя. Где ты взял это? – спросила она, поднося обрывок кожи к лицу сына.
Ники напряженно уставился на предмет.
– Что это?
– Ухо той самой куклы, Каспера.
Мальчик вздрогнул. Взгляд прояснился, словно невидимая рука тряхнула его, мигом приведя в чувство. Он отодвинулся, отстраняясь от злосчастного вещественного доказательства. Вивиан чуть не разрыдалась.
– Где ты нашла это, мам?
– На комоде. – Вивиан посмотрела на сына. Даже при тусклом освещении она увидела, как лицо Ники мгновенно покрылось потом. – Как оно оказалось здесь, Ники?
– Я не знаю. Клянусь тебе! – закричал, мотая головой, мальчик.
Вивиан приложила палец к губам и покосилась в сторону двери, за которой спала Надин. С того самого вечера, когда исчезла кукла Элизабет Мейсон, золовка донимала ее всякого рода предупреждениями. В эту горькую минуту, когда Вивиан предстоял нелегкий разговор, она не желала участия Надин. Пусть пока все останется только между ними.
– Что ты можешь сказать обо всем этом, Ники? – спросила она, стараясь говорить как можно спокойнее. В голосе не было ни тени злобы или укора.
Ники повернулся и посмотрел в темный угол, где стоял комод. Даже сквозь простыню и легкое одеяло Вивиан чувствовала, что мальчик дрожит. Сердце у нее упало.
– Я не клал его туда, – шепотом ответил Ники.
Вивиан слишком хорошо знала Ники, чтобы не понять, что он говорит неправду. Стараясь не расплакаться, она сжала кожаное ухо в руке. «Слезы тут не помогут, – подумала она. – А что поможет?» Вивиан хотела обнять Ники, но он, отстранившись, забился в дальний угол кровати.
– Ну пожалуйста, расскажи мне правду, – ласково уговаривала она сына.
– Я ничего не знаю!
Знаешь, хотелось закричать Вивиан, но она не осмеливалась произнести эти слова вслух. Она не могла в глаза назвать собственного сына лжецом. Даже в такую минуту не могла.
Только что она была счастливейшей женщиной на свете. Но грань, разделяющая в этом мире радость и страдание, подчас столь зыбка, и невзначай Вивиан перешагнула через нее. Байрон – человек добрый, благородный и достаточно уступчивый. Однако существовала одна область, в которой он демонстрирует абсолютную непреклонность. Когда речь идет о чести и неподкупности, он подходит не только к себе, но и близким ему людям со строгостью, которой отличались, вероятно, рыцари эпохи средневековья. Однажды Вивиан слышала, как Байрон сказал: «Запятнанная честь – это нонсенс». И из его уст это не звучало как преувеличение.