Сердцу не прикажешь

Роудз Карен

Квинт закрыл глаза и несколько секунд сидел, подперев подбородок рукой. Видя, как Квинт переживает новость, Элизабет еще больше погрустнела. Только теперь она поняла, как много Ники значит для Квинта. Ей даже показалось, что и Квинт только сейчас осознал это.

– Потом Вивиан сама еще раз осмотрела номер, но ничего примечательного не обнаружила, – добавила Элизабет. – Только ухо.

– Я не могу поверить, – задумчиво произнес Квинт, вертя на ладони обрывок кожи. – Ты поставила в известность полицию?

– Еще нет, – ответила

Элизабет. – Прежде всего я хотела встретиться с Ники и поговорить с ним начистоту. Конечно, с глазу на глаз, без матери и тетки. От них ведь ничего, кроме истерики, не добьешься. А мне хотелось бы знать, что Ники сам думает по этому поводу. Кстати, мне показалось, что он опять начал меня избегать. Ничего. Завтра обязательно найду его, даже если для этого придется перевернуть вверх дном весь отель.

Квинт передал ей ухо Каспера, и Элизабет положила его обратно в сумочку.

– Я до сих пор не могу понять, какое отношение Ники может иметь к исчезновению Каспера, – сказала Элизабет, задумчиво перебирая крошки на своей тарелке. – Голос на автоответчике принадлежит не ему. В этом я уверена.

– Вероятно, у него есть сообщник, – предположил Квинт.

– Вероятно, – хмуро согласилась Элизабет.

Квинт осторожно положил свою ладонь на руку Элизабет и отодвинул ее от тарелки. Потом он взял кисть ее руки за кончики пальцев и, поднеся их к губам, стал медленно, одну за другой слизывать крошки.

– Тебя разве не учили, что облизывать пальцы нехорошо? – спросила Элизабет, едва справляясь с пробегающей по телу дрожью.

– Конечно, учили. Но речь шла о моих собственных руках, – с улыбкой отозвался Квинт и, покончив с одной рукой, принялся за другую.

– Мне пора, Квинт.

– Уже темно. Я провожу тебя, – сказал Квинт и легонько коснулся зубами кончика ее указательного пальца.

– Ты замерзнешь, – вздрогнув, сказала Элизабет.

– Конечно.

– Придется подняться в квартиру, чтобы согреться… – Разумная мысль.

– И вызвать такси.

– Возможно…

14

– Каждую ночь я мечтал о тебе, – прошептал Квинт. Он прижал Элизабет к обнаженной груди и вдохнул аромат ее волос.

– И что это были за мечты? – Элизабет открыла глаза и сонным взглядом окинула комнату. Сквозь задернутые шторы пробивался рассвет. Еще рано, успокоилась она, глубже зарываясь в одеяло. Разве можно расстаться с теплым сильным телом, подарившим ей такое наслаждение?

– Эротические, – после секундного раздумья ответил Квинт, мускулистой ногой касаясь ноги Элизабет.

– Расскажи мне, – попросила она, игриво покусывая грудь Квинта и наблюдая, как двигаются под кожей его мышцы.

– Лучше покажу, – отозвался Квинт. Он перекатился на бок и лег на нее сверху. Опершись на локти, Квинт расправил на подушке шелковистые пряди волос и поцеловал Элизабет. Жадно припав к губам, он старался вновь воспламенить ее.

Страсть

обожгла Квинта еще в кафе, когда он коснулся губами пальцев Элизабет. Когда они шли к ее дому, оба знали, что Квинт останется. Дверь захлопнулась. Руки Элизабет поспешно сорвали с него галстук. Ее туфелька со стуком упала на пол. Только в эту ночь Элизабет поняла, какой исступленной может быть страсть.

Квинт оторвался от губ Элизабет и впился пылающим ртом в шею и плечи. Он то нежно ласкал, то покусывал ее, доводя до грани безумства. Он и сам был близок к этому состоянию. Элизабет ощущала его горячее, учащенное дыхание. Бушующее пламя поглотило обоих.

– Это и вправду похоже на мечту, – немного погодя сказала Элизабет.

– Я надеялся, что ты оценишь, – отозвался Квинт, приподнимая голову с подушки. – Вот это да! Уже рассвело! – воскликнул он, заметив струящийся в окно бледный свет.

– Судный день, – подтвердила Элизабет. – Может быть, заболеть?

Квинт усмехнулся и вылез из постели. Не обращая внимания на протесты, он сгреб Элизабет в охапку и понес в ванную. Пустив воду, он поставил ее под душ, а потом влез под струю сам.

– Дорогой! Мне правда необходимо попасть на работу, – пыталась протестовать Элизабет, пока Квинт нежно водил по ее коже благоухающим мылом.

– Не волнуйся, успеется…

Придя в отель, они расстались в вестибюле и разошлись в разные стороны. Квинт отправился на заключительное утреннее занятие. Элизабет взглянула на часы. Чудеса! Она опоздала на работу всего на десять минут. На душе было необычайно спокойно, словно все пережитое: любовная лихорадка, обида на Квинта, вчерашний день – осталось где-то далеко-далеко.

Элизабет подошла к кабинету Мадж Холт и легонько постучала в дверь. Она порадовалась, что не испытывает волнения перед этой встречей.

– В чем дело? – недовольно спросила Мадж, отрываясь от работы.

– Мне необходимо поговорить с вами. Речь пойдет о моей дальнейшей работе в фирме, – начала Элизабет.

– Что вы сказали? – переспросила Мадж, откидываясь в кресле. – Ах, да! Сегодня мистер Лоренс проводит последний сеанс психологического тренинга, – вспомнила Мадж и со снисходительной улыбкой указала Элизабет на кресло рядом. – Мне пора принять решение.

Секунду Элизабет удивленно взирала на Мадж, не понимая, что та имеет в виду.

– Раз уж вы упомянули об этом, то хочу сообщить, что свое решение я уже приняла.

– Полагаю, Элизабет, решающий голос здесь принадлежит не вам, а мне, – возразила Мадж, нахмурившись и откидываясь на спинку кресла.

В полном замешательстве Элизабет принялась барабанить костяшками пальцев по подлокотнику кресла. Мадж Холт вызывала у нее уже не страх, а раздражение.

– Я не знаю, какое решение приняли вы, Мадж, – начала Элизабет, а про себя добавила: «И знать этого не хочу». – Я пришла, чтобы, как положено, подать заявление об уходе.