Серебро и свинец , иной вариант ,
Шрифт:
– Бродячий агроном? – скептически усмехнулся майор.
– Я тоже усомнился, – признался Лева. – Но Тауринкс принадлежит к… гильдии, наверное… занимающихся подобными делами. Скот и лесное хозяйство тоже в их ведении. Поэтому я и назвал его друидом. Специалисты вообще объединяются в гильдии – он объяснял долго, но я понял только, что есть гильдии врачей и кузнецов, чем занимаются остальные – шут разберет. Серебряная блямба у него на шее – это гильдейский знак, кстати.
– Специалисты, говорите? – Кобзев поглядывал на Леву как-то странно, будто ждал случая поймать его на ошибке.
– Те, кто занимается "эллите-диети". "Диети" – это "делание" или "труд", а что такое "эллите", я так и не понял. По-моему, это… ну, умственный труд или работа, требующая образования.
– Интеллигенты, значит, – резюмировал майор. – Непонятные какие-то. А кто у них тут еще есть, кроме этой интеллигенции? Крестьяне? Попы?
– Крестьяне, – согласился Лева. – Еще есть солдаты – это слово я быстро
– Средневековье, – протянул Кобзев. – А кто над помещиками? Царь?
– Этого я не понял, – признался Лева. – Вроде бы кто-то есть… звучало слово… – Он порылся в тетради. – "Андилайте". Вот. Но я не понял, имя это, титул или место – ну, как мы говорим "приказ из Москвы".
– Что ж, продолжайте, – задумчиво разрешил майор. – Выдоите из него сколько сумеете. Основные линии пропаганды мне уже ясны, но к местным условиям надо приспосабливаться.
– П… пропаганды? – переспросил Лева несчастным голосом.
– А вы что думали? – прищурился гэбист недобро. – Как, по-вашему, мы сможем продемонстрировать местным преимущества социалистического строя? Да эти ваши помещики землю грызть начнут! Американцы им куда ближе – кого-нибудь продать, что-нибудь купить… Или вы, товарищ переводчик, решили, что мы здесь войну затеяли? Да каждый наш пчих, там, за воротами, отзовется взрывом… хорошо, когда не ядерным. Не-ет, воевать здесь – сущее безумие. Нам такую атмосферу создать надо, чтобы американцы сюда нос сунуть побоялись. Так что идите, учите язык. И чтобы в тетрадке вашей я нашел полный список местных властей. Меня особенно интересуют отличия местного феодализма от того, про который в книжках по истории пишут. Поинтересуйтесь у этого Тауринкса, в какой степени владеет биологией в нашем понимании.
– Так точно, товарищ майор, – уныло ответил Лева и, неуклюже помахав рукой в районе виска, вышел.
* * * Майор Краснов буравил спину выходящего переводчика смурным взглядом. Вот же послал бог эдакое сокровище! Ну и что с того, что этот картавый мальчишка – лучший аспирант? Умная голова дураку дана. Теперь гэбист жалел, что так разоткровенничался. Конечно, ничего и никому этот Шойфет… вот же фамилия… не расскажет. Просто не сообразит. А все же на душе осадок. Неряшливо сработано. Вовсе не обязательно знать всяким переводчикам, что за задачи ставит армии вторжения в своей мудрости могучее Политбюро в лице Петра Мироновича. Хотя майор и сам понимал, что мелет успокоительную чушь. Ничего в Политбюро не знают об отряде вторжения. Подмахнули, не глядя, бумаги, одобрив очередной оборонный проект с невыразительным названием. Кто-то же распорядился создать Институт парапсихических исследований?! И ничего – исследуют. У нас что прикажут, то и исследуют. Хоть гадалок вместо баллистических вычислителей посадят, хоть кукурузу на плеши. Кто мог знать, что именно эта курица снесет золотое яичко? Кобзев знал, в каком нелепом и скверном положении находится на самом деле. Провал операции стал бы катастрофой для всего Союза. Победа, достигнутая ценой конфронтации с американцами, была бы едва ли лучше поражения – из странного сопряженного мира, где не работает радио и не взрываются ядерные бомбы (интересно, с чего научники это взяли – пробовали, что ль?), война запросто могла перекинуться через ворота на Землю – тут майор не приврал Леве ни капли. Но даже безусловный и бескровный триумф мог плохо кончиться для майора Кобзева лично. Потому что исполняют приказы – одни, а отдают их – другие. И этим другим трудно смириться с мыслью о том, что и славу по справедливости следовало бы отдавать… исполняющим. Вокруг проекта "Шеллак" и без того сплетаются интриги в самых верхах – станет ли кто заботиться о судьбе невоспетых героев идеологического фронта? Еще и дураки есть, которые втайне идеализируют царизм и рыцарскую романтику. Самих бы в шкуру средневекового крестьянина отправить. Специально читает сейчас разные умные книжки по социологии и разным культурам мира, чтобы быстро раскусить любых туземных вождей. "Задвинут, – нашептывал Краснову червь сомнения, – задвинут и медали не дадут". Была надежда и непонятное чувство, что он ошибается, но случай с его опалой внушал опасения. А чтобы не оказаться оттертым в самый неподходящий момент, действовать следует очень осторожно. И разумно. Копить информацию… которую добывает наивный, но талантливый еврейчик Шойфет. Знать, когда надо позволить другим сунуть голову в петлю, а когда отпускать удила смерти подобно. Пока что майор Краснов знал слишком мало, чтобы решать по уму. Зато приказ сверху жег ему руки. Приказом– Добрый день, коун Тауринкс, – приветствовал Лева аборигена.
– Добрый весьма, коун Лейв, – с улыбкой ответил Тауринкс.
Сколько мог судить Лева, фамилии здесь не были в ходу. К человеку обращались по имени, если возникала нужда – по отчеству, и только владетели присоединяли к полному имени название поместья.
– Как поживаете?
Вопрос был, конечно, глупый. Ценного пленника не выпускали из палатки даже в уборную, и сам Лева на его месте сбесился бы от скуки.
– Отдыхаю, – безмятежно ответил Тауринкс. – Смотрю, ваш лагерь расширяется?
– Откуда вы знаете, коун? – опасливо поинтересовался Лева.
– Лес отступает, – ответил друид. – Какое тут может быть объяснение?
Лева добросовестно заносил все реплики гостя в тетрадь, чтобы проанализировать на досуге. Но сейчас он закрыл тетрадку и отложил в сторону. Тауринкс взирал на него с интересом.
– Я все хотел спросить, – прошептал Лева сипло, – почему вы не боитесь?
– Чего? – изумился Тауринкс.
Или он искренен, или в юные годы играл в самодеятельности, решил Лева.– Ну… – Лингвист немного смутился. – Вас схватили, держат в плену непонятные люди…
– Чего же непонятного в ши! – Тауринкс поднял брови. – Кроме того, мне нет нужды бояться. Только очень глупый человек поднимет руку на эллисейна.
– Что такое ши? – спросил Лева. Рука его против воли потянулась к тетради.
– Так называют прошедших сквозь стоячие камни, – обыденно пояснил друид. – Вообще-то все мы – потомки ши, но редко в мир приходят способные жить в мире, поэтому простой люд называет этим словом все враждебное и непонятное.
Лингвист забыл даже записывать. Какой-то бродячий коновал объяснял ему, ученому, для чего предназначены точки перехода! Похоже было, что уровень развития местных жителей кардинально выше, чем предполагалось. Но друид бросил еще одно непонятное слово…
– А что значит "эллисейн"?
– Это тот, кто способен к эллите, – ответил Тауринкс. – Как я.
– "См. сепулька".
– Простите, что?
– Нет, ничего. – Лева вздохнул. Все попытки прояснить смысл загадочного "эллите" тонули в путанице однокоренных слов. Впервые лингвист столкнулся с этим сочетанием звуков неделю назад и с тех пор не продвинулся в его понимании ни на йоту. Ясно было одно – непокорное слово не индоевропейского происхождения; скорее оно укладывалось в ряд заимствований из некоего загадочного языка, соответствий которому лингвист пока не нашел.
– Полагаю, – Тауринкс поглядел на Леву с жалостью, – это потому, что у вас, ши, нет своих эллисейнов. Вы не занимаетесь эллите-диети.
– Да, но что это такое?! – взвыл лингвист, окончательно позабыв
требование начальства не показывать собственного незнания ни в какой области. Тауринкс поглядел на него как-то странно.– Если бы вы знали, вы бы поняли, – загадочно ответил он и отвернулся, чтобы понюхать букетик.