Серебром и солнцем
Шрифт:
Звонкий смех Избранной внизу... Шёпот: "Чудо!". Кого-то уже избавили от Бездны... Лицо Лиры исказилось от боли. Первый вампир поглядел с состраданием:
– Что с вами, леди? Вы ранены?
– его ноздри затрепетали, он учуял кровь - заживающий порез Селесты на боку.
– Это пустяк!
– Моё бедное, невинное дитя, - он приблизился, коснулся её щеки.
– Я знаю, как ты можешь избыть боль. Иди к ним.
– Нет!
– Вы почти разделены с Бездной. Это больно, это как рана, невидимая. Её можно исцелить, вернувшись в жизнь смертных или уничтожив
Разделена с Бездной?!
– это неприятно поразило Лиру. Она... предала Госпожу? Нет, нет! Госпожа простит её, когда она убьёт Избранную... Простит и вновь примет к себе!
–
Она не замечала, что говорит это вслух. А Первый вампир обнял её и гладил по голове. Потом он сел, усадил её к себе на колени и покачивал - так успокаивают перепуганного, рыдающего ребёнка...
"Не плачь. Делай свой выбор, пока можешь. Пока у тебя есть свобода делать его. Я дал вам свободу, я дал вам выбор, я - Макта Вастус! Вы - дети мои, а не рабы, не марионетки... Иди. Убей или исцелись. Голос мой, несчастный глашатай мой, опять явившийся в мир не вовремя!"
– Я не знаю, что мне делать, - созналась Лира, и ей стало легко.
– Я сделаю, как вы прикажете, Господин всех вампиров. Вы один знаете волю Бездны, я - скверный глашатай...
"Нет! Решить ты должна сама, моё свободное дитя. Послушай, я открою тебе тайну - одной тебе, больше никому. Вот она: ты принадлежала Бездне с рождения. Все люди принадлежат Ей с рождения... Служение Ей заложено в вас, как в неповоротливую гусеницу - мечта о прекрасных крыльях бабочки. Поэтому и став снова смертной, ты не уйдёшь от Неё далеко. Ты не бросишь Госпожу, вернувшись в жизнь, ты продолжишь служение Ей, если захочешь..."
"Я ничего не получу, вернувшись в жизнь!Разве я жила? Я только играла, наблюдала... Меня нет. Меня и не было никогда. "Кто я?", "Когда я была?", "Зачем я была?" - Никто. Никогда. Ни за чем. Я - пустой сосуд. Я обретаю полноценность, лишь пуская в себя Бездну. Без Неё, без Её воли, Её власти, Её приказов я ничто. Это так! Но он... Ульрик... Он волнует меня, смущает меня... пугает меня! Почему я ненавижу его осуждающий взгляд?!"
– Моё бедное дитя, - Макта поцеловал её в лоб - прикосновение ледышки. Лира очнулась.
Они стояли в коридоре и их разделяла первоначальная дистанция - два шага. Белые глаза Макты глядели холодно и равнодушно.
– Благодарю, Господин. Вы успокоили меня, - пробормотала Лира и бросилась вниз.
– Леди Диос!
– в конце лестницы её поймал Рикард. Лира развернулась к нему.
– Обещайте мне закончить наше дело на Балу и уйти отсюда с возможно большим числом обращённых, - чётко сказала она.
Вампир оторопело кивнул. Лира, улыбнувшись, отстранила его и уверенно пошла дальше.
Тихо, неслышно она возникла на пороге комнаты, где охотники прятали своё сокровище. Ульрик преградил ей путь.
В зале зазвенели первые аккорды вступления к Хрустальному вальсу. Две девушки пробежали коридором, смеясь... Обычный бал. Обычный дом. Обычные гости. А двое не совсем
– Вы не понимаете, что вы делаете, - спокойно, сонно повторила Лира, машинально вынимая кинжал из чехла для флейты, служившего ножнами. Она не знала, что сделает в следующий момент. Она помнила одно: "Ей нужно увидеть Избранную". Что будет дальше, она не знала и не хотела знать.
– И что мы делаем, по твоему мнению?
– с горячностью спросил Ульрик.
Лира решила не отвечать, и ему было довольно её молчания... Лицо девушки было ясным, отрешённым, как у святой - великая обманщица! Юноша помимо своей воли любовался ей. И, заметив восхищённый взгляд, Лира улыбнулась совсем так, как в начале Бала, когда они танцевали свой первый танец: милая робкая улыбка, очаровательные ямочки на щеках.
"Мне всё равно, всё равно, лишь бы они дали мне время выполнить, что я задумала..."
– Я хочу поговорить с тобой, - выдержав долгую паузу, намеренно неуверенно призналась она, опустив длинные ресницы.
– Мне нужно сказать...
–
Лира не знала, что хочет сказать. Наверное, это было просто желание отвлечь его.
– Как можно говорить с тем, у кого в руке нож?!
– возмутился охотник, стряхивая наваждение. И бывшая охотница вновь широко распахнула прозрачные искренние глаза - зелёные озёра:
– Он серебряный как и твой, охотник, - ровно сказала она, но послушно убрала кинжал обратно. Ульрик смутился, заметив инициалы "L.S.D." на рукояти. Он отступил и больше не мешал ей. Странный... Даже симпатичный, если б его лицо не менялось так при виде вампира...
– Я знаю, вы уже исцелили кого-то. И я тоже больше не хочу быть carere morte. Я прошу об исцелении!
–
Сердце опять бешено стучало. Лире казалось, оно заполняет собой весь мир. Весь мир пульсировал, как одно огромное сердце... Избранная, конечно же, услышала её мольбу:
– Иди же сюда. Это моя сестра, не останавливайте её!
– велела она охотникам.
Лира, улыбаясь, отстранила Ульрика, прошла к Избранной через всю комнату, сопровождаемая настороженными взглядами охотников. Даже Мира очнулась от усталого забытья и пристально глядела на "коллегу", недоумённо хмуря брови, словно силилась разгадать сложную загадку. Ульрик шаг в шаг следовал за бывшей охотницей, готовый предупредить, отклонить, отразить любое её движение. Лира видела, как он волнуется, и усмехалась: "Я не обману твоих ожиданий!"
Ясный взгляд, тихий голос Избранной были обращены к ней:
– Ты хочешь, чтобы я тебя исцелила? Ты carere morte, но я уважаю твою волю. Ответь мне. Я сделаю так, как ты хочешь.
Лира криво усмехнулась: тяжело всё время поддерживать на лице спокойную маску, особенно если каждое слово Избранной ударяет, как острым кинжалом! Вампирша сложила руки на груди, оглядела охотников. Всем своим существом она ощущала их тревожные взгляды.
– Стойте!
– крикнула Мира Вако.
– Вы хотите исцелить её?! Я не хочу, чтобы её исцеляли!