Серебром и солнцем

Якимова Ирина Валерьевна

Ожидавшая его Маргарита Тенер торопливо зашептала:

– Они отправились в Дону. Втроём... Здесь осталась Селеста Ларгус. Она должна была сообщить вам: уходите! Здесь серьёзная угроза вашей жизни. Вы догоните охотников на вокзале. Сейчас, прежде всего, Дар...

– А где Селеста?
– машинально спросил Ульрик.

– Она убита. Вернир сказал, её буквально растерзали. Вампиры... Она напрасно доверилась Элеоноре Шарп! Я говорила ей...

Они стояли у балюстрады

на балконе. Внизу в кадрили сходились и расходились пары.

– Так значит, Орден бежит, - снова засмеялся Ульрик.

Чёрные тени тянулись из углов, окружали гостей Бала. Они корчили охотнику рожи, безумно хохотали и ледяным колокольчиком в этом гоготе и гаме вновь и вновь звенел смех той, что лежала сейчас на холодном полу склепа, не более живая, чем белая девушка на барельефе...

– Уходите, Ульрик!
– молила Маргарита Тенер.

Он яростно помотал головой, ничего не говоря. Часы бальной залы показывали шесть утра. Мир пробуждался ото сна, как и он... Но тяжек был его сон этой ночью! Священная миссия обернулась кошмаром. Эта Ночь для забавы перевернула его мир с ног на голову и, посмеявшись, отбросила его прочь, как ненужный сор с дороги - ты, щенок, тщился победить Проклятие? Избранная! Лита!
– Погасла единственная звезда, освещавшая ему путь. Теперь вокруг был мрак. Он узнал рождение и смерть надежды. Он увидел изнанку ожившей легенды на дне холодных зелёных глаз.

А чёрные тени всё плясали и плясали...

Избранная, Лита... Её прозрачный образ вдруг встал перед глазами - отражение свечи. "Лишь призрак", - поторопился уверить он себя, и огонёк погас. Но последняя яркая вспышка пламени на миг отогнала тьму, и всё внезапно стало ясно:

"Проклятие везде. Оно прячется в сотнях щелей, оно таится в умах людей. Есть пещеры и тайники, куда вовек не проникнуть Солнцу... Это проклятие можно истребить... только мечом!"

Бал вампиров с уходом Дара превратился в пир вампиров. Давно carere morte не выпадало такой удачной ночи! Вот пробежала совсем юная новообращённая, не старше шестнадцати лет... Другой, молодой господин, фланировал под руку со смеющейся дамой. В смехе охотнику почудился вызов. Молниеносно он ринулся в комнату, ту, где исцелили Лиру Диос, схватил со стены оружие, замеченное ещё тогда: тяжёлый холодный верный стальной клинок.

Он догнал пару в одном из тихих боковых коридоров. Резко взмахнув рукой, одним ударом отрубил вампиру голову, и она покатилась в угол, глухо, отвратительно стуча. Но этот стук успокоил Ульрика. Также медленно, холодно билось сейчас сердце охотника.

Дама отскочила, настолько испуганная, что даже не взвизгнула. Она вовсе не была carere morte, но он лишил жизни заодно и её: она сама шла с вампиром! Она смеялась, улыбалась ему! Она уже была проклята!

– Что вы делаете?!
–

в ужасе закричала Маргарита Тенер, увидевшая эту расправу.
– О, что вы делаете!

– Убиваю вампиров, - мрачно ответил Ульрик, чёрным рукавом стирая чёрную кровь с меча.
– Кто же будет это делать, если все бежали?! Вы видите, сколько их здесь?! Хорошо бы спалить весь этот дом!

– Но вы убили человека!

– Те, кто идут за проклятием - также мои враги!
– отрезал юноша.

В последний час Бала он стал палачом carere morte. Один, он был силён, хитёр, непобедим. Его взгляд разил как серебряный кинжал, вампиры замирали в страхе, не смея ни пошевелиться, ни отвести глаз. Но всё отчаянней сверкала молния его меча: он сражался с многоголовым чудовищем, и конца этой битве не предвиделось. Он понимал, что не успеет очистить дом от зла до утра. Нежданное спасение пришло перед последним танцем.

Ульрик вновь стоял на балконе, озирая поле битвы. Многие, многие, пьяные своим весельем и своим безумием кружились внизу, празднуя грандиознейшее начало недели нежити.

Герцог Реддо с молодой дамой в красном бархатном платье остановился рядом.

– Вы ведь из шайки моей сестры?
– заговорщическим шёпотом спросил он.
– Моя невеста, баронесса Филиппа Асто, - дама вежливо склонила голову, - надоумила меня сделать гостям сюрприз. Смотрите!

И громким, звонким голосом он объявил с балкона:

– Бал окончен!

Свет в зале погасили. Слуги герцога действовали чётко, точно: шторы, закрывавшие окна, упали, и они тотчас же распахнули рамы. Внутрь хлынул целительный солнечный свет, и многие, многие чёрные тени, упившиеся этой ночью чужими жизнями, рассыпались прахом.

– Что?!
– изумился Ульрик.
– Только седьмой час... Откуда солнце?!

– Вы правы, здесь оно бывает около восьми. Филиппа посоветовала перевести часы, - сообщил герцог, с удовольствием озирая зал Бала, закончившегося мгновенной яркой вспышкой, - и Солен пришла в восторг от этой идеи.

– Вы не боитесь мести?

– Я давно осведомлён о том, что творится в Карде в ночь с тринадцатого на четырнадцатое декабря, - молодой Реддо, строгий, как и его отец, усмехнулся.
– Девятнадцатый Бал вампиров следовало бы объявить "Нетрадиционным" Маскарадом нежити. Никто не соблюдает обычаев! Так что остаётся делать Хозяевам Дома? Мы с сестрой, ради собственной безопасности, должны были быть нейтральными в этой битве, но, после выходки Солен со вступлением в Орден, семейству Реддо всё равно придётся покинуть Карду, - он вздохнул... с печалью, но весьма довольный собой.
– Так что, я "закрыл глаза" и нарушил последнюю традицию: Девятнадцатый Бал Карды закончился на рассвете!