Серебром и солнцем
Шрифт:
"Её ослабевшее проклятие оставило его, а связь не исчезла. Почему? Что она, эта связь?"
...Можно ли обратить Проклятие - Даром?
"В крови рабов находят единичные живительные элементы и клетки, попавшие с проклятием хозяина..."
– Ты молодец, Мира, - спокойный, решительный голос Избранной.
– Остался один последний шаг, но не торопись. Проклятие в Высших вампирах сильно. Я скажу, когда...
Мира не слушала её. Она со страхом прислушивалась к далёкому сердцебиению.
– сначала в такт с её, потом слабее, слабее... В рабах, бывших
Время уходило, и Мира оставила все рассыпающиеся идеи. Там, у Академии, тихо, медленно, словно во сне, словно совершая священное таинство, она наклонилась к юноше, коснулась губами его губ, вдохнула воздух в его лёгкие...
"Живи!" - последний приказ бывшей хозяйки. Мольба.
Этот выдох стал криком радости. Мира кричала, окунувшись во внезапно накатившую, сильнейшую из всех волну жара, закричала радостно и яростно, утверждая свою победу. Но она быстро вынырнула: холодная, безмолвная, прежняя. Этот выдох - в пустоту забрал все силы. Словно своё дыхание - начинающуюся новую жизнь, она без остатка отдала другому, далёкому. Её сердце замерло, устав ждать второго вдоха. Она шатнулась назад, взмахнула руками, пытаясь восстановить равновесие, но тщетно. Она уже падала. В темноту. В Пустоту...
Она падала... Но тень бережно подхватила её, мягко погладила волосы. Снова уютно устроилась в груди, обняла затихшее сердце, вновь забывшееся мёртвым сном.
Золотая нить вырвалась из руки, больно резанув пальцы. Сияющее солнце скрыло свой лик, и мир затопила тьма.
Мира открыла глаза и медленно повернула голову. Обнаружила себя лежащей на кровати в незнакомой комнате, впрочем, похожей на её келью на Восточном вокзале. День давно наступил, и шторы были задёрнуты. Габриель, сидевшая рядом, вопросительно и с некоторым испугом глядела на вампиршу:
– Наконец-то. Вы едва не погибли... Мне пришлось отпустить вас!
– Что случилось? Где мы?
– В доме Гесси на юге Сатура, - мрачно сообщила Солен, стоявшая в дверях. – Я велела перевезти вас сюда, на вашей квартире более не безопасно. А Источник мы оставили.
– Благо... дарю.
– Здесь сейчас весь отряд. Отдыхают...
Мира промолчала, пока лениво решив не подниматься.
– Мы успели испугаться, что исцеление вас убило. Габриель сказала, вы внезапно лишились чувств, и исцеление так и не было завершено.
– Оно было завершено!
– Мира неслышно засмеялась.
– Велите свободной группе сейчас же отправиться в парк Академии и проверить часовню. Везите исцелённого сюда!
Солан посмотрела недоумённо, но кивнула: "Сейчас". Мира поднялась совсем развеселившейся.
– Значит, Дар меня отверг. Жаль, - заметила она Габриель.
Солен, уже намеревавшаяся уйти, обернулась:
– Но Орден не отверг, - заявила она резковато.
– Особые клетки крови ведут carere morte к жизни, но сами погибают
– Проклятие в вашей крови должно было связаться и раствориться ими, но вы поторопились. Проклятие не было связано и уничтожено полностью. А ваших клеток-защитников теперь больше нет. Тони проверял вашу кровь - ни единой!
– Может, они ещё возобновятся? Через год или два...
– Весь их запас образуется в первые месяцы вампиризма, - Габриель печально покачала головой.
– Шанс исцелиться лишь один, и вы отдали его другому. Исцеление для вас отныне невозможно, я вижу.
– Сейчас, рядом с тобой, моё сердце бьётся... Чёрт, я чувствую себя живой, - Мира несмело коснулась платья на груди.
– Только... как же это больно!
– Больно? Раньше вы не говорили...
– Раньше не было так больно!
– Видимо, дело в проклятии, которое всё ещё есть в вашей крови. Мне уйти?
– Нет, останься, - помолчав, Мира добавила: - Для carere morte нет ничего страшнее, чем остаться наедине с Пустотой...
Какой-то лихой поезд пронёсся за близким Южным вокзалом, весело свистнув. Город проснулся. Где-то там, за тёмной занавесью, ярко светило солнце, щёдро дарящее своё тепло всем и в каждое мгновение. Там сияли, переливаясь в его лучах, чужие жизни, тысячи тысяч жизней...
– День начинается, - сказала Габриель.
– Только, чувствую, сегодня я не увижу его. А удаётся охотникам совмещать две жизни: ночную и дневную?
– Нет. Какая-то из них всегда будет жизнью, другая - лишь тенью жизни.
Габриель проводила стук колёс очередного состава. Жадно, как зверь в клетке...
– Здесь, с охотниками, вы не будете иметь той степени свободы, что прежде, - заметила Мира.
– Да. И ближайший месяц я собираюсь посвятить разбору некоторой научной литературы...
– Нет, Габриель, вы ещё не поняли: никогда.
Избранная отвернулась от окна, небрежно отбросив на спину развившиеся длинные каштановые локоны:
– Я понимаю! Музейный экспонат за стеклом. Наука даст мне достаточную степень свободы. Я выйду на пару минут, принесу свечи. Здесь темно.
– Я не собираюсь всё время держать тебя подле себя!
– оскорбилась вампирша.
– Иди, куда хочешь.
– Справитесь?
– Справлюсь. Иди.
Избранная всё-таки принесла в келью вампирши два зажжённых подсвечника и ушла в крыло лабораторий. Мира, ожидая группу, сначала кругами мерила комнатку, потом сконфузилась, вспомнив о своих новых обязанностях главы, и спустилась вниз. Занялась неотложными делами. Она обсудила с Бовенсом и Марком план вечернего рейда. Больше часа Мира провела с исцелёнными: она выясняла обстановку в столице. На свой вечер глава охотников дополнительно запланировала две встречи с сильными дикарями Доны... От исцелённых Мира пошла к хозяину дома, Давиду, и забрала у него кипу неразобранных документов и карт, перевезённых от Источника. Верхняя карта привлекла её внимание. Это был план какого-то большого здания, если не сказать, замка.