Серебром и солнцем
Шрифт:
– Это Меренс... Дара, - представил девушку Алекс.
Мира кивнула почтительно и равнодушно. И девушка молчала. Но это имя иглой вонзилось в мозг: знакомое, что-то очень знакомое...
Глядя в эти звёздные холодные глаза, вампирша скоро вспомнила: младшая дочь их соседей в Карде. А старшей, Софии, Мира подарила бессмертие на последнем Балу вампиров.
"Ты помнишь Софию Меренс? Ты помнишь мою сестру?" -
Дара не спросила это. Она просто смотрела на вампиршу пристально и неотрывно, без обычного для охотников презрения, без ненависти,
Мира никогда не интересовалась, что стало с Софией Меренс. Она вовсе не помнила её, как и всех, созданных ею, кроме последнего.
"Кажется, она просила меня: "Не надо". Это было в начале Бала... Или в конце?"
Тренировка началась, и Мира выбросила эти мысли из головы.
Вампирша ленилась. Она медленно преображалась и взлетала. Неповоротливую, рассеянную, охотники скоро загнали её в угол. Доминик, наловчившийся обращаться с арбалетом, поймал её сетью. Он и Алекс прижали Миру к дереву, впрочем, вампирша не сопротивлялась, она с трудом удерживала смех: эта имитация страшного ритуала с обычной водой, не из Источника, и без удара кинжалом её забавляла.
Но посмеивалась она, всё-таки, немного нервно...
Дара Меренс всю тренировку не отводила от вампирши внимательного стального взгляда. Она не злилась и не смеялась: ждала. Сейчас она подошла к Мире, достала из кармана тёплой жакетки пузырёк с водой. Шляпку охотницы вампирша в первые секунды боя сбила взмахом крыла, и тёмно-русые тонкие незавитые волосы Дары были взлохмачены и забиты снегом.
– Меренс, ты читаешь ритуал!
– объявил откуда-то из-за спины Миры Алекс.
Дара молчала. Губы - узкая бледная полоска и не дрогнули.
"Ты и не помнишь Софию Меренс!"
Быстрым, едва уловимым движением охотница достала серебряный кинжал из ножен у пояса и без раздумий, точным, резким движением всадила его вампирше в сердце, глубоко, так что кончик длинного лезвия вонзился в дерево.
Мира захлебнулась на вдохе, не успев крикнуть. Серебряный кинжал поражает не только тело, парализуя, он наносит удар в саму сущность: рассекает, размыкает тьму внутри на хаос отдельных элементов, бешено, но беспорядочно мечущихся... и неудержимо катящихся в Пустоту. Последнее мгновение паники: нельзя ни пошевельнуться, ни вскрикнуть - парализованы даже глаза!
– перед тем, как охотник откроет пузырёк с водой...
Дара Меренс плеснула водой в лицо вампирше и, наконец, разомкнула губы:
– Жаль, что это не святая вода!
– голос пронзительный, девчоночий, срывающийся. Одарив Миру на прощание кинжально острым взглядом, охотница развернулась и пошла прочь. Плечи чуть дрожали: отвернувшись от всех, она смогла заплакать.
– Дара, ты что?!
– Алекс не договорил, выскочил из-за дерева. Охотница уходила, не оборачиваясь.
– Откуда у неё кинжал? Она сдала мне свой нож перед тренировкой, - охотник пригляделся к рукоятке кинжала:
– "Марк Тэго". Ну, всё понятно!
Доминик также выпустил
– Какое искушение - добить, - заметил он, глядя на неподвижную Миру.
– У тебя есть настоящая святая вода?
– Ты говоришь это серьёзно?
– Да... Нет!
– поправился он.
– Не знаю, в конце концов! Я всё понимаю, Кустос, моё семейство тоже "славится", и слава эта - недобрая. Я честно пытаюсь принять эту... леди Вако! Но мы ведь все здесь знаем, какая она... тварь! На месте Дары я не побоялся б и взял настоящую святую воду.
– Не взял бы, - возразил Алекс.
– И не спорь!
– охотник с некоторым усилием вытащил кинжал и подхватил Миру, медленно оседавшую на землю.
– Держись. Садись. Вот так.
– Она сказала Краусу, что не помнит, скольких инициировала!
– продолжил Доминик.
– А скольких наших она убила для развлечения?! Почему никто не вспоминает об этом?! Хортор обещал, что лет через пять она пригласит меня на своё посвящение! Надеюсь, он шутил... Всякое бывало, я знаю историю, но эта, - он встретился взглядом с Мирой и поперхнулся, но закончил, - эта... дрянь никогда не станет рядом с нами на страже!
– Мы тоже убийцы, Конор, - сказал Алекс.
– И первое убийство всегда тяжело. Пойди к Даре, побудь с ней. У неё это - первый вампир.
Доминик Конор ушёл. Алекс провёл пальцем по лезвию кинжала. Серебро потемнело и местами было словно изъедено.
– Кинжалу конец, - заметил охотник и пояснил Мире.
– Обычно серебро очищается "огнём" в ритуале, когда вампир рассыпается прахом. А в таких случаях...
– Немногие вампиры могут похвалиться тем, что знают ощущение серебряного кинжала в сердце, - слабо сказала вампирша. Говорить было больно. Внутри дрожала, качалась лопнувшая струна, обычно всегда туго натянутая. Сейчас Мира была беспомощна, как маленький ребёнок.
– Да... Я тоже, как правило, подбираю кинжал из кучки пепла, а не вытаскиваю его из тела ещё живой carere morte, - охотник опустился рядом с ней.
– Покалечили нашу "мышку"...
– он усмехнулся.
– Придётся теперь тебя лечить человеческой кровью. Мечтаешь вспомнить вкус?
– Откуда ты всё знаешь, охотник?
– пять слов - один медленный выдох, через боль.
– Я сам едва не стал вампиром, - признался Алекс Кустос.
– Я ведь прежде жил в Карде! Стал новообращённым, к счастью, не успел совершить непоправимого... Меня исцелили.
– Лира Диос?
– сквозь зубы заметила Мира.
– Она - не единственный целитель в Ордене... Наверное, я всё ещё помню и понимаю вас. Поэтому Латэ поручил именно мне организовать тренировки. Не вижу иных объяснений: я - плохой учитель и сам не так давно в Ордене. Ты идти можешь?
– Нет, ещё немного.
Беззвучно падали мелкие снежинки. Скоро новый декабрь. Только подумать!
– прошло уже два года. Сначала Мира считала дни, потом недели, месяцы... А потом вовсе забыла о счёте.