Серебром и солнцем
Шрифт:
– Я понял.
– Свежую воду я набрала сутки назад. Она сохранит свойства ещё пять дней, если ты не будешь открывать колбу.
– Я знаю.
– У тебя есть пять дней на решение, - прошептала Адора. Она поникла, разом утратив всю решимость.
– Филипп будет в ярости, но... пусть. Ты прав: противоестественную драму необходимо прекратить. Это мучение и для тебя, и для Миры. Хватит держать её в ложной надежде, что всё возможно вернуть обратно. Сейчас она сильнее, чем была год назад. Я думаю, она сможет вынести твою окончательную
Винсент достал из саквояжа приспособление для укола, потрогал косо срезанный кончик толстой иглы.
– Это будет быстро?
– Почти мгновенно.
– Мира что-нибудь почувствует?
– К тебе она привязана больше, чем к первой кукле. Момент обрыва связи она почувствует... Но Морено уверял - боли не будет.
– Придётся умереть второй раз...
– Нет! Ты уж мёртв. Твоя душа освободится.
Рете подождала немного, затем быстро прошептала: "Прощай!" и поднялась. Безмолвный, Винсент встал проводить её, но она сделала запрещающий жест и выскользнула из комнаты.
Винсент собрал саквояжик и поднялся с ним наверх. Из комнаты Миры он перебрался на крышу.
Ночная Карда широким крылом раскинулась от дома Вако вниз. Огни фонарей сияли как светлячки. А вверху развернулось редкое действо. Чернейшее небо новолуния как по линейке расчерчивали быстрые светлые полосы. Бессмертные звёзды срывались со своих извечных мест и сгорали, не долетев до горизонта, давая смертным надежду на чудо...
Вампир открыл саквояж и достал колбу с прозрачной водой.
"Сегодня. Зачем тянуть?"
Он покатал склянку в ладонях, но она не согрелась. Над самой головой сверкнула новая молния - огромная звезда ринулась куда-то к Пустоши, и Винсент подумал:
"А как же Мира?"
Он просидел на крыше до рассвета, катая колбу в ладонях. Когда все звёзды сгорели, и небо начало светлеть, вампир спустился вниз.
Он отыскал "Сказки Карды" и со злостью перелистал, порвав пару листов, в поисках нужной истории. Вот она! Винсент отшвырнул прочь закладку, и вдруг вся злость ушла, схлынула как волна. Уже спокойно он опустился в кресло и углубился в чтение:
"Долго так продолжалось: годы, десятилетия, века... Говорят, однажды крышка гроба Лелии истончилась настолько, что начала пропускать лучи Солнца. Заметив ожоги на её чудесной бледной коже, Эрвин уложил её спать в свой гроб, а сам лёг в её постель. Тогда он заметил ужасные зарубки. "Отпусти меня", - прочитал он в неровных, тёмных от пропитавшей их крови полосках. Тогда он постиг ужас своего деяния: его Лелия мертва, давно мертва! Перед ним лишь кукла, сплетённая из нитей его воспоминаний, призрак, который он сотворил своим проклятием! Нет, меньше чем призрак: тень настоящей Лелии! Нет, меньше чем тень: сон-обманщик.
Следующей ночью он призвал свою рабыню и спросил:
– Здесь ли ты? С кем я говорю?
– Её нет здесь. Одно твоё проклятие, - сказал призрак Лелии.
– Я всё ещё люблю память о тебе, - тогда сказал Эрвин.
– Но я помню!
– крикнул он, указывая на её гроб, - вспоминаю во сне, когда заботы отступают, как ты любила Солнце! Иди. Я отпускаю тебя.
Тогда Лелия улыбнулась. Другой, не его улыбкой. То была знакомая всем carere morte усмешка Бездны:
– Только прикажите, куда идти, Господин.
– Выйди и встреть гостя, высочайшего из всех, кто когда-либо посетит этот дом: Солнце, - еле выговорил Эрвин.
Лелия послушалась. Она выполнила его приказ с похвальной точностью, и её пыль кружилась в воздухе, поблёскивала искорками, встречаясь с лучами Солнца, до самого вечера. Эрвин пережил Лелию всего на одну ночь. Этой последней ночью он сжёг её страшный гроб, сжёг весь свой дом. Но, бессильный сжечь свою память и свою вину, он встретил следующий рассвет там же, где его любимая".
Винсент задумчиво отложил раскрытую книгу. Вампир неподвижно сидел в своём кресле, а рядом на столике догорала свеча. Библиотека погрузилась во мрак, и он очнулся.
– Есть ещё пять дней!
– сквозь зубы пробормотал он.
– Пять дней! Обдумай всё, как следует!
Юноша поднялся, преувеличенно беззаботно насвистывая, поднял саквояжик и достал колбу.
– Что тут думать!
– пробормотал он раздражённо, открывая её. Капля воды попала на кожу, оставила чёрный след ожога.
"Самая настоящая вода из Источника..."
Он чуть помедлил с колбой в руках. Промедление было не отражением его сомнения - картинный жест: "Смотрите все!" Потом вылил всю воду на ковёр и зашвырнул стекляшку в дальний угол.
Легким шагом он покинул комнату и вышел в холл. Здесь слух вампира уловил биение живого сердца.
В холле была девушка. Винсент слышал это нелепое поверье в детстве: будто зеркало Регины Вако в холле их дома способно показывать судьбу. Дом стоял пустым и незапертым несколько лет и сюда захаживали авантюристы, чтобы потерять и найти себя в тёмных зеркальных глубинах.
Девушка была маленькая и совсем юная - вероятно, выпускной класс лицея. Светловолосая, в светло-голубом атласном платье - пятно света, перед которым расступилась густая темнота старого дома. Сосуд сияющей жизни. Она кралась по холлу, ничего не видя вокруг, бесстрашно вглядываясь в далёкое разбитое зеркало, не зная о его способности забирать души.
– Пришла посмотреть в моё зеркало?
– громкий шёпот Винсента разнёсся по холлу, наполнил его, стих. Девушка заметалась, но, увидев вампира, остановилась, прижав руки к груди. Её сердце заходилось от испуга.