Серебряная доля
Шрифт:
Гномы из соседнего купе тихо присвистнули. Видимо, их тоже поразила эта история.
– Да уж… - сочувственно вздохнула Сийри.
– Выходит, он не совсем врал?
– Не совсем, - улыбнулась женщина, глянув на сладко спящего ветерана.
– У него в голове все перепуталось - когда свое рассказывает, а когда просто придумывает.
Но вы не обижайтесь. Пожалуйста.
– Хорошо, - покивала Сийри.
– Не будем.
Гномы едва слышно зашептались - через минуту к женщине подошел бородатый эмиссар.
– Вот, возьмите, - пробормотал он, сунув ей
– Должно помочь.
– Горное масло!
– ахнула она.
– Его ж в продаже с прошлого года не было!
– Свежее, - хмыкнул гном.
– Как будет минутка - натрите его хорошенько. Только не затягивайте - масло не аптечное, по жаре испортится в момент.
– Спасибо… - прошептала женщина, в ее глазах стояли слезы.
– Не за что, - усмехнулся даритель.
– Нам тоже охота покоя.
– Горное масло?
– удивленно поинтересовалась Сийри.
– Лучшее лекарство от нервов на свете, - подтвердила Нита.
– В общаге его в каждой комнате держали. Помнишь, я тебя еще накануне защиты диплома натирала?
– Так это оно?
– расплылась в улыбке Сийри.
– Да, шикарная вещь!
Внезапно ветеран, пошевелившись, что-то забормотал. Как потом утверждала Сийри, больше никогда она не видела, чтобы все - абсолютно все пассажиры вагона замерли в самых невероятных позах. Казалось, они не то, что стараются не шевелиться, а даже не дышать.
Женщина кошкой прыгнула к постели ветерана и осторожно капнула ему на висок из бутылочки. Старик мгновенно умолк, перевернулся на другой бок, тут же заснув еще бдительней, а в воздухе повис тонкий аромат чабреца. По вагону пронесся еле слышный вздох, и все вернулись к своим делам.
– Здорово, - подвела итог Сийри.
Утро оказалось хмурым. Сонные пассажиры, зевающий проводник - казалось, даже оранжево-красное солнце не выспалось и, кутаясь в пышные одеяла из серых облаков, до конца оттягивает момент, когда надо будет отбросить их в сторонку, начав светить по-настоящему.
Нита проснулась первой. Перегнувшись через разделитель между полками, она осторожно потормошила подругу:
– Вставай, дорогая, петушок пропел давно!
– та недовольно заворочалась и, потянувшись во весь рост, насколько это позволяла полка, простонала:
– Как неохота вставать… Под утро сон самый сладкий.
– Потом доспим, - засмеялась девушка.
– Пора, скоро санитарная зона. Я - умываться.
Сийри с трудом оторвалась от подушки. Казалось, в голове перекатываются тяжеленные булыжники, а в глаза кто-то налил клею. Протерев глаза, она взглянула вниз - ветеран лежал в той же позе, как его оставили вчера ночью - тихо сопел, не обращая внимания на суматоху, и вовсе не думал просыпаться. Завистливо вздохнув, девушка, спрыгнув в проход, принялась сворачивать постель, с трудом сдерживаясь, чтоб не заснуть стоя.
– Иди мыться скорее,
– услышала Сийри довольный нитин голос.
– Не дождешься, - хмыкнула девушка.
К ее возвращению ветеран все- таки проснулся. Сейчас он шарил по вагону очумевшими глазами, явно не соображая, где он находится и что, собственно, происходит. Дородная тетка-внучка ловко валяла его тело, как громадную куклу, шустро приводя ветерана в одето-приличный вид. К моменту возвращения Сийри на Фирса Люциановича как раз надевали новенькие парадные порты.
Нита уже закончила убирать свою постель. Ее руки как раз шарили в сумке в поисках еды. Сийри, благодарно приняв последний бутерброд, присела на полку напротив почтенного старца.
– Кончилось… - Нита, дожевав свою пайку, еще раз глянула в сумку, печально вздохнув.
– Что?
– встревожилась подруга.
– А все. Колбаса, хлеб, зелень. Даже пирожки. Это - последнее, - вздохнула девушка.
– Ничего страшного, - засмеялась Сийри, - не в лесу же. Сейчас как выйдем, сразу все разведаем. Кстати, а куда дальше?
– В порт. Сухогруз "Ласточка", отход сегодня вечером в семь. Места, увы, третьего класса, - вздохнула Нита, в очередной раз проглядев выданные им в деканате документы.
– Между прочим, мы намеревались сходить в Институт.
– С тобой забудешь, - хмыкнула подруга.
– Главное, на пароход бы не опоздать.
– Не волнуйся, - уверенно отозвалась Нита, обводя глазами уже ставший привычным вагон, - Думаю, надо бы путеводитель купить.
– А смысл?
– поинтересовалась девушка.
– Здесь мы только до вечера, а для Маскона мы тут точно ничего не достанем. Порт - не иголка, так доберемся.
Нита покивала, соглашаясь с аргументами, и выглянула в окно.
– Подъезжаем, похоже!
Действительно, вдоль путей уже вовсю разрослись заборы, склады, платформы, депо и все то, что сопутствует любому крупному железнодорожному узлу. Утреннее солнце заливало эту картину своим оранжевым светом: несмотря на всю свою обыденность, пейзаж за окном отчего-то казался до невозможности романтичным. Сийри поняла: скоро расстанется с последней ниточкой, связывающей ее с городом, в котором она прожила всю свою жизнь - с этим вагоном и поездом. Девушка, глубоко вздохнув, вытащила вещи из отделения над полкой. Нита понимающе посмотрела на нее:
– У меня тоже было такое ощущение, когда на учебу приехала. Впрочем - ничего не мешает нам туда вернуться - хотя бы в отпуск, верно?
– она ободряюще потрепала подругу по плечу. Та немножко грустно улыбнулась, и девушки поспешили к выходу.
– Спасибо вам за все. Это было незабываемое путешествие, - улыбнулась Сийри проводнику и, подхватив сумки, легко выпрыгнула на дощатый перрон. Нита, тоже кивнув железнодорожнику, последовала за подругой.