Серебряная герцогиня
Шрифт:
— Нет.
Она упорно продолжала молчать. Ненависть разъедала сердце. И где-то в глубине горько плакала душа.
— Хорошо. Тогда начну спрашивать я. Как ты узнала?
— Ойвинд. Он был с Альдо в ту ночь, но толпа не потребовала его на расправу, только Альдо. Это твоя игра, Уль. Однажды с помощью того же мерзавца, ты пытался сыграть и со мной. А сейчас его же использовал против Альдо. И город поднял тоже ты. Люди сами ничего бы не узнали, или узнали не скоро. Я не знаю, как Ойвинд убедил Альдо ввязаться в это, но… За всем этим точно стоял ты.
— Да,
Джайри стиснула кулаки. Его спокойствие убивало. Яростно взглянула на любовника, буквально задыхаясь от злобы.
— Сирень тоже по твоему приказу расставили, верно? Чтобы меня не было на месте «преступления»?
— Естественно. Про Ойвинда ты не ответила. Напрасно. Впрочем, я догадался: Дьярви. Как всё же у меня мало людей!
Джайри отвернулась. Спросила глухо и безжизненно:
— И что ты сделаешь с этим мальчиком?
— Объясню, что обо всём, что происходит в стенах дворца, рассказывать нельзя никому.
Девушка вздрогнула. Ульвар заметил и криво усмехнулся.
— Богиня… Джайри, ты же знаешь меня. Я не любитель пыток и убийств. Без крайней необходимости я не прибегаю к таким вещам. Я действительно объясню. Словами. И про то, что он не должен был тебя оставлять. Дьярви глуп из-за неопытности, но он смышлёный и всё поймёт. И верный. Я ценю таких людей.
— Я теперь не уверена, что знаю тебя, Уль, — холодно заметила Джайри.
Ульвар хмыкнул. Встал, пересел на подоконник, прислонился к откосу спиной, откинул голову и устало закрыл глаза. Сало начало тихонько шкворчать.
— Не знаю даже, расстраиваться или радоваться, — бросил сухо. — Я скажу, как манипулировал Альдо. Корявый почерк твоей сестры легко подделать. Крик чайки очень легко имитировать. О смерти Лэйды Альдо знать не мог. Дальше сама свяжешь?
— Богиня… я сама натолкнула тебя на эту мысль… — Джайри с ужасом уставилась на него. — Это ведь я сказала тебе, что казнить наследника щита можно лишь из-за покушения действием… Небо! И ты… это отвратительно, Уль!
Её сиплый голос резко оборвался. Девушка закрыла лицо руками.
— Ты — чудовище. Как же я тебя ненавижу! — простонала и закусила губу, удерживая рыдание.
Ульвар мрачно усмехнулся, не открывая глаз.
— А с Берси… — снова заговорила Джайри, совладав с голосом. — Что ты пообещал ему за убийство Лэйды?
— Свободу.
Ульвар пожал плечами, устало потёр лоб, взглянул на плиту, спрыгнул с подоконника, снял луковицу со связки, свисающей с потолка. Почистил и порезал кольцами, придерживая правой рукой.
— Но — почему? — прошептала Джайри, всхлипнув. — Почему, Уль? За что?
— Ты про Лэйду или про Альдо?
— Про обоих.
— Ну тогда давай начну с Альдо. Для наглядности. Помнишь, я вчера сказал, что помилование лежит у меня на столе? Это было правдой, Джай. Если бы Альдо отказался меня убивать… Да, сбежал, попытался бы скрыться,
— Но ты сам его спровоцировал… Это была игра. Жестокая игра, Уль!
— Да. А ещё испытание. Да, я играл. Но Альдо — не играл. И это — главное, понимаешь? Альдо не шутя пытался меня убить. Всерьёз. А теперь пойми: он — будущий хранитель щита. Один из семи моих щитов, тех, у кого власть почти равна королевской. Скажи, я могу верить этому человеку? Или мне стоит ожидать удара в спину?
— Но ты спал с его женой! Ведь спал? Или это тоже ложь?
— Спал, — кивнул Уль, закинул лук на сковородку и стал мешать. — Да, мы с Эйдис переспали. С её стороны это было добровольно, заметим.
— Значит, Альдо защищал честь своей жены!
Ульвар поднял брови и насмешливо взглянул на неё.
— Поменьше пафоса, Джай. У тебя больное горло, тебе вредно говорить. Ты знаешь, что в моей жизни было четыре женщины. Одна из них — моя жена. Я не склонен прыгать из постели в постель.
— Я это знаю, — прошептала Джайри. — Тебе не нужна была Эйдис, ты хотел погубить Альдо. Я об этом и говорю
— Мне было нужно посмотреть, что он будет делать. Я мог бы с ней не спать, а просто пустить слух, что измена состоялась. Но это потребовало бы вовлечения посторонних лиц. И потом… Я её не насиловал, Джайри. Если бы Эйдис сказала: «нет», ничего бы не произошло. Если бы она не ответила на мои поцелуи, я бы не стал продолжать.
Король забросил бекон на сковороду, посолил и добавил приправы. Аппетитный аромат заполнил кухню. Ульвар какое-то время молча размешивал блюдо деревянной лопаткой, а затем продолжил:
— Предположим, я бы всего этого не сделал. И Альдо стал бы хранителем. И вот представь: перед ним кто-то оклеветал бы меня и Эйдис. Например, султан. Всё тоже самое, только не от меня. Чтобы сделал Альдо? Как думаешь? А я вот знаю теперь: отправился бы меня убивать, невзирая ни на какие вассальные клятвы, не разбираясь, не попытавшись расспросить Эйдис… Вот только я, возможно, не был бы к такому готов. А, может быть, в заблуждении и ярости мой герцог перешёл бы на сторону султана вместе со своим щитом. Джайри, пойми: неважно, совершенно неважно, правда или ложь, то, что делал я. Важно, как в этой ситуации повёл себя он. Южный щит хранит Элэйсдэйр от войск султана. Как я могу его доверить неверному мне человеку? И, кстати, таким же неверным своему герцогу лордам.
— Ты их пытал! Поэтому на Альдо…
— Да, конечно. И что? Джайри, это не были те жуткие пытки, которые ломают психику и повреждают тело так, что его нельзя потом восстановить. Дыба, кнут и запугивание — ничего больше. Ничего, что не может выдержать человек чести. Кстати, предавали не все.
— Ты себя слышишь?! Ты пытал невиновных людей!
Джайри полыхала от с трудом сдерживаемой ярости. Ульвар равнодушно вбил яйца. Сразу шесть. Обернулся к ней, посмотрел с насмешливой улыбкой в возмущённые серые глаза.