Серебряная Игла
Шрифт:
— Затем, что Император изменил решение и назвал наследником Ниберу, - спокойно и даже холодно, объясняет сестра.
– А Ашес… Боги, да он же всегда был сумасшедшим мясником, Йоэль. Он хорош для войны, но не чтобы править Империей. Все это знали. Отец много раз говорил, что сажать на трон безумца - значит, обрекать на смерть всех нас.
Мой Ашес - мясник и кровавый безумец?
Верните мне ту жизнь, в которой за мной гонялся невидимый убийца, потому что она была куда безопаснее и понятнее, чем эта дерьмовая реальность, стыдливо прикрытая белыми занавесками.
Новое
— Ты… абсолютно точно в этом уверена?
– переспрашиваю у сестры и тут же натыкаюсь на ее обиженный взгляд - точь-в-точь как у «прошлой» Тэоны, когда мы с ней ссорились и я нелестно отзывалась о ее умственных способностях.
– Прости, но ты говоришь вещи, о которых я впервые слышу. А наша семья точно не была из приближенных к придворным интригам, чтобы знать такие подробности.
Да я даже если очень постараюсь - все равно не смогу представить отца, ковыряющимся в заговорах и прочих кознях. Он всегда был настолько далек от всего этого, что даже матушка с армией подруг, перемывающие кости всем, до кого могли дотянуться языками, казались более гармоничными, когда сочиняли разные небылицы.
— Йоэль, об этом знали почти все, - говорит Тэона.
– Разговоры ходили уже давно. После того, как этот сумасшедший вырезал целую деревню просто за то, что они не смогли заплатить дань, потому что не собрали урожай, даже отец сказал, что Империи нужен другой наследник. Кто-то более благоразумный.
— Где именно отец это сказал?
– Так и вижу его на каком-то приёме, в компании разных прихлебателей, которые потом наперегонки бросились трезвонить на весь мир о предательстве и подстрекательстве против наследника короны.
— Брось, Йоэль, - отмахивается сестра.
– Это говорили все. Шепотом, но говорили. Ты просто редко бывала при дворе, а после помолвки вообще уехала в глушь. Если честно, я до последнего не могла поверить, что ты вот так запросто откажешься от всего, ради сомнительного замужества.
— От всего?
– Закатываю глаза, совсем как Рора в те моменты, когда хочет подчеркнуть, какую невыносимую глупость (по ее мнению) я сказала.
– От холодной комнаты, где меня постоянно запирали и от твоих старых платьев, которые были настолько испорчены, что не годились даже служанкам и поэтому матушка «дарила» их мне? Я была счастлива сбежать от всего этого. И там, в глуши, мне было хорошо и спокойно.
— Правда?
– Сестра снова выглядит удивленной.
– Я была уверена, что ты рождена для чего-то большего. Стать кем-то… великим. Стать Йоэль Умнее всех.
— Я хотела быть Йоэль У Которой Есть Собственные Башмаки, - говорю с горечью.
– И мне правда было хорошо у Брайна. Чертовски хорошо и спокойно.
Сестра вдруг порывисто протягивает ко мне руки, берет за плечи и встряхивает, глядя так, будто я сказала такую же глупость, которая - вполне возможно - и стала причиной того, почему нашу семью записали в заговорщики. Матушка любила говорить, что длинный язык отца однажды погубит нас всех, хоть вряд ли желала,
— Йоэль, - Тэона упрямо смотрит на меня сверху вниз, - ты - одна из самых умных, и хитрых, и красивых женщин во всей Империи! Я всегда знала, что тебя ждет великое будущее! Думать не смей о том, чтобы похоронить тебя за штопкой носков какому-то больному калеке, поняла?
— Наверное, настойка оказалась крепче, чем я думала, - нервно посмеиваюсь, чтобы хоть как-то прикрыть жуткую неловкость после ее неожиданного признания. Красивая? Я?
— Никто другой не смог бы выкрутиться из всего этого, - добавляет она.
– И никто другой не стал бы рисковать теперь, вытаскивая из могилы «мертвую предательницу».
— У вас тут целая идиллия, - ворчит Рора, вторгаясь в наши посиделки и нарочно создает вокруг себя шум, как будто боится, что голодная Тэона, не разобрав что к чему, накинется на нее с недвусмысленным намерением сожрать.
Новое от 25.03. (2)
Сестра и правда тут же закрывает нос рукавом и как мышь забивается подальше в угол. Я быстро протягиваю Роре настойку, а чтобы она не морщила нос, впридачу даю выполненный на чисто доклад и завернутый в пергамент ломтик душистого сыра с цукатами и ломтиками яблочного мармелада.
— Что это?
– подруга берет склянку двумя пальцами и мне остается только молиться, чтобы она случайно не уронила результат моих трудов. Иначе это будет провал. Второй раз прикинуться бестолковой на уроке алхимии, где я всегда была идеальной ученицей, будет уже слишком подозрительно.
— Это чтобы ни у одной из вас не возникло мысли приближаться друг к другу слишком близко.
Рора откупоривает пузырек, сует туда нос и тут же с ужасом оставляет снадобье на тумбу.
— Я не стану это… мазать на себя. Боги, даже Вонючка пахнет приятнее!
— Это нужно принимать внутрь. И ты станешь, потому что мы договорились и ты дала обещание. И если тебе все еще нужна моя помощь с учебой…
Поняв, что никакие «недовольные глаза» не помогут ей перебороть мой упрямый настрой, она обреченно отпивает из бутылочки и проглатывает настойку с самым мученическим выражением лица, что мне вообще когда-нибудь доводилось видеть. А когда спустя пару минут ничего не происходит, делает шаг в сторону Тэоны. Сестра тоже подается навстречу и они, изображая двух кошек на одной территории, медленно сближаются.
— Работает, - с облегчением выдыхает сестра.
— Конечно, работает, это ведь я его варила, - позволяю себе минутку триумфа. А потом, выждав немного, осторожно, как будто между прочим, интересуюсь у Роры: - Ния уже уехала?
— Ния?
– Она не понимает, о ком речь.
Просто удивительно, как эта девушка вообще что-то помнит, если сквозняки выветривают из ее головы буквально все. После небольшого намека, Рора вспоминает и говорит, что не интересовалась этим вопросом.
— Но разве она не должна была отбыть домой в тот же день?