Серебряная Игла

Субботина Айя

— То, что случилось с твоими родителями… - Ния тихо всхлипывает.
– Это ужасно несправедливо. И ваша с Тэоной судьба… Я бы никогда не пережила то, что пережили вы.

— Обычно я предлагаю людям свою шкуру, - улыбаюсь и толкаю противно скрипучую дверь оранжереи, пропуская девушку вперед, - но раз мы с тобой подруги, то обойдемся без яда.

— Мы подруги?
– Ния растеряно трогает повязку, за которой спрятан ее изувеченный глаз, одновременно разглядывая наш с таким трудом восстановленный маленький сад и посаженный лично мной аптекарский

огород.

— Увечья, - прикасаюсь к шраму на собственном лице, - они обычно сближают.

Она снова кивает и подходит ближе к подставкам и горшкам, в которых я кое-как рассадила необходимые для разных лекарских мазей травы и мох. Прикасается пальцами к щербатому краю старой вазы, в которой раньше цвели и благоухали любимые желтые пикли моей матушки, а теперь ютятся мои длиннохвостые мухоловки.

— По-моему, - глупо хихикает, трогая пальцем заметно распухший «рот» одного из моих зеленых монстров, - самое время ее выпотрошить.

— Хочешь?
– Протягиваю ей пинцет, на который сестра Нэсстрина уже положила свой единственный здоровый глаз.

Она пододвигает горшок ближе, разворачивает стоящую на столе лампу, зажигая ее простейшей таумической искрой. Ловко орудуя пинцетом и специальной лопаточкой, разжимает зеленые челюсти, стараясь не повредить хрупкие, покрытые капельками отравленной слизи «зубы». Она как будто знает, куда и как сильно нажать, чтобы моя маленькая хищница с удовольствием разинула пасть и почти без сопротивления отдала крохотный комочек, покрытый клейким белым веществом. Даже я бы не справилась так умело, хотя проделывала все это множество раз.

— Их нужно кормить личинками красного слепого мотылька.
– Ния приближает слизь к свету, щурится и придирчиво ее рассматривает.
– Они очень плохо переваривают обычных мух и насекомых. Могут даже отравиться.

— Какого мотылька?
– наступает моя очередь от смущаться от удивления.

Не подумайте, что я зазнаюсь и считаю себя самой умной - хотя, возможно, это не далеко от истины - но я ни черта раньше не слышала ни о каких «особенных личинках» для обычных мухоловок, которые всего-то дают немного скамовой липучки для прижигания небольших бытовых порезов. Если на то пошло, я высадила их больше из вредности, чтобы позлить Тэону, когда та начала изображать матушку и причитать, что моя безобразная зелень не сочетается с ее нежными фиалками.

Глава семнадцатая (2)

— Еahisgs totas, - совершенно легко, без единой ошибки в произношении, говорит Ния, - они любят темноту и влагу, поэтому подойдет любой темный подвал. Они любят молоко и нежирное испорченное мясо. Оставь все это - и через неделю у тебя будет достаточно личинок.

Она откладывает пинцет, вытирает ладони отрезом ткани и смотрит на меня своим единственным здоровым глазом так, будто все эти очень заумные вещи говорил только что какой-то совсем другой человек.

Еще один сигнал, который фиксирует мой окончательно понявший в чем дело мозг.

Но

все-таки… Чтобы окончательно во всем убедиться, ситуацию нужно раскрутить до конца.

— Я… знаешь… - корчу смущенную дурочку, которую поймали с поличным, - на самом деле, я мало что в этом смыслю. Матушка знала больше, а я всегда любила просто читать и почти ничего в этом не соображала.

Ния понимающе улыбается, и вряд ли осознает, что продолжает поглаживать горшок с цветком, идеально точно выбрав то расстояние, на котором ядовитые «клыки» растения точно не дотянутся до ее кожи.

— Остается надеяться, что за время, пока мы все тут приводим в порядок, ни у кого не раздует живот и не начнется желчная рвота.
– Осеняю себя охранным знаком, как будто действительно этого боюсь.
– Хороший лекарь нам пока не по карману.

Хотя такой у нас тоже есть, присланный с остальными работниками среди прочих «подарков» Ашеса. Но Ния об этом точно не может знать.

— От желчной рвоты помогает настой корня эхиса, - охотно делится знаниями сестра Нэсстрина, вряд ли понимая, что прямо сейчас загоняет себя в ловушку.
– Только его лучше собирать уже после цветения, когда он потеряет силу и не будет таким токсичным. И обязательно хорошо вымочить в растворе щелока.

— Кажется, мне срочно нужен пергамент и чернила, - улыбаюсь еще шире, - потому что я все равно вряд ли запомню.

— Это ерунда, - девушка машет рукой, окончательно ныряя в свою стихию.
– А от желудочных колик лучше всего порошок зеленых ягод Черстволиста. Просто обжарь их пока не станут коричневыми, дай остыть и разомни. Именно зеленые, хотя все почему-то собирают их уже спелыми, но это же совершенная глупость. Разводить примерно…

— Странно, - перебиваю ее пламенную, не лишенную самолюбования речь, потому что услышала все, что нужно.

Ниа снова нервно прикасается к повязке, а потом - к губам, которые так и держит открытыми.

— Странно, что девушка, которая знает так много о растениях, о том, как и чем кормить мухоловок и как разводить рвотные порошки, смешала то, из-за чего случился целый взрыв.

Она зачем-о торопливо сует руку за спину и начинает пятиться.

Я так же неспеша ее «преследую» до тех пор, пока колени моей «жертвы» не упираются в груду бревен, приготовленных строителями для той части оранжереи, где крыша держится буквально на божьем благословении.

— Это была… просто ошибка… - бормочет сестра Нэсстрина.

— Именно так я и подумала, - охотно киваю.

— Случайность.

— Если ты пытаешься меня обмануть, то напрасно. Вряд ли в твоем арсенале есть слова, которые заставят меня стать тупой и не верить собственным глазам, и ушам. И так, Ния, кто научил тебя как устроить взрыв? Кто сказал потом прикинуться хорошей девочкой и подсунуть книгу с взрывной руной?

Она залепляет рот обеими ладонями и испуганно мотает головой. Из зажмуренного глаза по безобразному лицу текут слезы. Как будто это должно меня разжалобить.