Серебряная клетка
Шрифт:
– Ну и не смотри, - посоветовала Михаилу сестра.
– Можно подумать тебя кто-то заставляет.
– Да что ты себе позволяешь?!
– Ничего, что не позволял себе ты. Отстань, ханжа несчастный.
В последнее время такие словесные препирательства стали у близнецов чем-то вроде ритуала. Сейчас Тео относился к ним индифферентно, хотя раньше очень переживал по этому поводу.
– Джейс, - Дана несмело коснулась плеча своего приятеля.
– Подожди. Я давно хотела тебе это сказать. Да все повод не подворачивался. Приди в себя. Отодвинув учебу
– Мне плохо без нее.
– Знаю.
– Я ни о чем, кроме нее думать не могу. Засыпаю с мыслями о ней. Просыпаюсь.
– Хочешь, я с ней поговорю?
– И что ты ей скажешь?
– Не знаю. Что-нибудь.
– Не надо, Мелкая. Что-нибудь здесь не прокатит. Спасибо, конечно. Но я сам разберусь. И с Каролиной, и с учебой. Не переживай. Ладно?
– Ну, как я могу не переживать?
– Ты - чудо. Вот в кого мне надо было влюбиться, - горько усмехнулся Джейсон.
– Почему я такой дурак?
– Сердцу не прикажешь. И доводы рассудка оно всегда посылает очень далеко. А с Каро я все же поговорю.
Выполнить обещание, данное Джейсону, у Дианы получилось буквально в этот же вечер. Ребята решили расходиться уже часа через полтора. Собственно, когда доели торт. В конце концов, основное торжество намечено на завтра. Поэтому именинница без зазрения совести сбежала в числе первых. К слову, задержать ее никто даже не пытался. Но зал, в котором она по вечерам занималась, был занят.
Каролина с остервенением колотила боксерский мешок. Серия из шести ударов. Две секунды на отдых. И снова нападение на ни в чем не спортивный инвентарь.
– Привет, Каро, - решила обозначить свое присутствие Диана.
– Привет, Мелкая, - отозвалась девушка, продолжая наносить удары.
– Как дела?
– Ничего. Я хотела бы с тобой поговорить. Ты не против?
– Я тоже хотела. Но решиться все никак не могла. Подождешь меня минут пять? Я хоть умоюсь.
Дана кивнула, и старшекурсница торопливо вышла из зала, на ходу стаскивая боксерские перчатки. Каролина вернулась довольно быстро и, судя по всему решила вокруг да около не ходить, а с ходу спросить то, что ее беспокоило сильнее всего:
– Почему вы с Джейсом не встречаетесь?
– Не знаю, - растерянно пролепетала Диана.
– Мы дружим. И все.
– А почему «все»? Почему вы не встречаетесь?
– Да не знаю я. Сложилось так. А вот почему вы не встречаетесь? Он ведь тебе нравится.
– Он многим нравится. И что?
– А то, что ты ему очень сильно нравишься. Он тебе любит.
– Нет. Джейс просто влюблен. Его задел мой отказ и у него включился инстинкт завоевателя. А как только он свое получит, так я ему стану не интересна. И вообще, как только у него это помешательство пройдет немного, так все станет на свои места.
– Что ты имеешь в виду?
– Тебе лет сколько, что ты таких вещей не понимаешь?
– Восемнадцать. Вот исполнилось. А что я должна понимать?
– Вы хорошо смотритесь вместе. И понимаете друг друга хорошо.
– Мы же дружим.
–
– Зря. Мне всегда было тяжело поддерживать дружеские отношения с представительницами моего пола. Приятельские - еще куда ни шло, а вот более близкие... не получалось. Но в той атмосфере бешеного соперничества, в которой я росла, это и не удивительно. Можешь считать, что с девушками я дружить просто не умею. Не ревнуй.
– Я не ревную.
– Разве?
– Ревновать можно лишь того, кого считаешь своим. А Джейсон - не мой. Он может быть моим. Какое-то время. А потом? Я закончу Академию. Он останется. Найдет другую. Не будет же он два года хранить мне верность? К тому же ему и искать долго не нужно будет. Такая умница-красавица рядом. Ни один парень не устоит.
Диана едва сдержала заявление о том, что через два рода ее в Артене тоже не будет. Да, возможно, это стало бы веским аргументом в их споре. Но стоит ли оно того? Одно дело Рей и Джейс. С ними она могла быть абсолютно откровенной. А Каролину она почти не знала. А уж без оглядки доверять женщинам Танийская Академия ее давно отучила.
– Мелкая, я понимаю, - продолжила старшекурсница с доброжелательной снисходительностью.
– Ты как лучше хочешь. Но эти отношения изначально обречены на провал. Они абсолютно бесперспективны. И я не хочу тратить на них время. Все равно ничего кроме боли они мне не принесут. Я не мазохистка.
– Да, у тебя ярко выраженная склонность к садизму. Хотя... тебе ведь не нравится делать ему больно. Ты просто до ужаса боишься, что больно сделают тебе. Это психологическая травма? К психологам обращаться не пробовала?
– Нет.
– Зря. Тебе не повредило бы. А на счет перспектив... вот моя попытка влюбить в себя Дэна была обречена на провал.
– А кто это?
– Это не важно. Ты все равно его не знаешь. И никогда уже не сможешь узнать. Но так, о чем я? Ах, да! Вот наши с ним отношения действительно были обречены. Потому что он любил Еву. А ведь я была красивей, талантливей. Да и характер имела не в пример лучше. Мы дружили. Не год и не два. Мы дружили долгих двенадцать лет. Но любил он Еву.
– А ты его любишь?
– Речь не обо мне. Любила. Немного.
– А сейчас?
– Я по нему скучаю. А хочешь, я тебе помогу понять, что ты чувствуешь к Джейсону? Одна минута и никаких терзаний больше. Закрой глаза.
Каро послушно смежила веки, но плотно сжатые кулаки явно показывали, как она напряжена.
– Расслабься. А теперь представь, что его нет, не было и никогда не будет. Не просто в Артене, но и вообще. Что никогда ты не увидишь его, не услышишь голоса, не почувствуешь тепло рук. Что никогда не сможешь ничего исправить, начав сначала. Потому, что его нет. А есть холод одиночества и жгучий стыд за собственную трусость и неумение сделать даже малюсенького шага навстречу тому, кто тебя любит. А теперь открой глаза и скажи мне, что тебе все равно. Скажи, что тебе абсолютно безразлично жив Джейс или нет.