Серебряная клетка

Буланова Юлия

– Да.

– А получается, что привели меня. Это странно. Билетов же было два. А нас трое. Выходит, что вы или меня не собирались брать с собой на постановку, или ее.

– Билетов у меня было четыре.

– Зачем?

– Я арендовал половину ложи. Так принято.

– Не понимаю.

– Билеты очень дорогие.

– Все равно не понимаю.

Мужчина тяжело вздохнул и словно нехотя признался:

– Их бы все равно никто не купил. Говорю же, они дорогие. А спектакль благотворительный.

– Это очень благородно.

Вадим смутился. Ничего

благородного он лично в этом не находил. Не последние деньги отдавал. Да, не маленькие. Для той же Вирэн у которой за душой лишь месячная стипендия, так вообще, баснословные. Но лично для него сумма была несущественной. Потратить ее он вполне мог себе позволить.

– Дорогой, - их нагнала Сильвия и мягко укорила.
– Мы едва вас отыскали. Здесь такая толпа! С твоей стороны было грубо убегать от нас. Лолита совсем заскучала в нашей с Шарлем компании. Ты должен ее развлечь!

– Мама, Диана просто захотела воды. Мы скоро к вам присоединимся. Не беспокойся.

Мужчина очаровательно улыбнулся и мягко увлек свою спутницу в сторону столов на которых располагались напитки.

– Я не хочу воды, - с некоторой опаской призналась девушка

– Зато я хочу. Чего-нибудь покрепче. Меня вся эта ситуация раздражает. И улыбки эти фальшивые. А пренебрежение, которое моя мать выказывает тебе, так вообще бесит. Почему-то даже больше, чем ее желание сосватать мне «подходящую» женщину.

– Простите.

– Вирэн, я не совсем понимаю. За что ты просишь прощения?

– Ну... за ситуацию. Я ей не нравлюсь. Мне жаль. Если бы понравилась, то она бы не стала так... активно сватать вам эту «подходящую» женщину. Наверное.

– Наивный ребенок.

– Я не ребенок!

– Конечно. Но ты не понимаешь одну вещь. Ей никто не может понравиться. Даже совершенство, коим ты, безусловно являешься. Моя мать уже выбрала. Лолита ее устраивает во всех отношениях, - мужчина попытался ввернуть изящный комплимент, но Диана его не заметила.
– Они несколько лет дружат. А то, что эта женщина не устраивает меня, в расчет сейчас не берется.

– Почему?

– Мы серьезно поссорились пару месяцев назад. Причиной нашей размолвки было мое нежелание жениться и заводить детей.

– То есть ваша мать делает это вам в пику?

– Можно, и так сказать.

– Это ужасно!

– Переживу.

– А Лолита меня ненавидит, - глупо хихикнула девушка.
– Я должна бы испытывать неловкость. Но меня это почему-то забавляет.

– Ну, скорее она злится на тебя за то, что ты перед самым ее носом увела перспективного жениха.

– Нет. Именно ненавидит. Я, кроме того, что увела вас, так еще и имела наглость оказаться моложе и красивей. А, вообще, это глупо.

– Что?

– Злиться на человека за то, что его внешность больше соответствует классическим канонам нежели твоя.

– В принципе я с тобой согласен, но мне интересно, почему ты так думаешь?

Девушка загадочно улыбнулась. Потом провела рукой по волнистым волосам. И неожиданно серьезным тоном начала объяснять:

– Это значит, что у человека серьезные проблемы с самооценкой.

Если чья-то привлекательность задевает его или ее за живое. Это ведь все равно, что злиться на небо, за то, что оно голубое, а на траву за то, что она зеленая.

– Ты права. Кстати, как ты относишься к идее притвориться безумно влюбленными и танцевать только друг с другом, а потом сбежать в середине вечера?

– Хорошо. Мне нравится с вами танцевать. А сбежать... это тоже неплохо. Я с утра на ногах. И уже успела немного устать.

– Я не подумал. Прости. Ты, наверное, и не ела ничего?

– Завтракала. А пока мы гуляли, съели по три порции мороженного. Так что я не голодная.

– Но перекусить тебе нужно. Как уйдем отсюда, заедим в какой-нибудь приличный ресторан. Там поужинаем.

– Не стоит.

– Отставить разговоры, курсант Вирэн!

– Есть, сэр.

– То-то же.

– Так не честно. Вы пользуетесь своим положением, хотя сегодняшний вечер никак не вписывается в уставные взаимоотношения курсанта и куратора.

– Не честно, - покладисто согласился Аверин.
– Но угрызений совести ты не дождешься. Я забочусь о тебе, как могу. И если нужно воспользоваться служебным положением, чтобы ты не стеснялась и нормально поела...

– Да, не стесняюсь я. Просто есть не хочу. Правда.

– Не спорь.

– Деспот и тиран, - словно бы ни к кому не обращаясь, протянула девушка.

– Тем и живем.

– Господа, шампанское.
– К ним подошел высокий официант с подносом.
– Через шесть минут будет тост в честь помолвки.

Вадим взял два бокала, один из которых он протянул девушке. Свой же он поднес к губам и сделал маленький глоток. Потом окинул ее каким-то жалостливым взглядом и потребовал:

– Не пей. Сделай вид, но не пей.

– Почему? То есть я и не собиралась напиваться. Но пару глотков-то можно. Я никогда еще не пробовала шампанское. Интересно же.

– Нет. Это «Вершели». Оно очень крепкое. Тебе на голодный желудок и пары глотков хватит. Ладно. Только прекрати смотреть на меня такими несчастными глазами. Один глоток. Маленький. Просто чтобы удовлетворить твое любопытство. А теперь пойдем к моей матери и ее друзьям. Чтобы не выглядеть совсем уж невежливыми, нужно провести с ними хотя бы четверть часа.

Следующие пять минут Вадим демонстрировал «вежливость». То есть осыпал всех трех дам своего окружения изящными комплиментами. Хвалил платья, прически и драгоценности. Потом прозвучал тост. Диана вздрогнула. Голос Антонио Верко ни капельки не изменился. И его она по-прежнему готова была узнать из тысячи. И даже не потому, что он был ее самой-самой первой любовью. В Тони были влюблены почти все девочки от первого до выпускного класса. Красивый. Добрый. И такой талантливый. Просто, несмотря на достаточно большую разницу в возрасте он был ей другом. И даже после того, как окончил академию, в день своего рождения Диана получала от него открытки. «Что такое открытки?
– презрительно скажут некоторые.
– Сущая ерунда». Но он никогда не забывал из отправить, а, значит помнил и ее.