Серебряная лоза

Бонс Олли

Оказавшись внизу, незнакомец рухнул на стул. Его мучила одышка, будто это он тащил на себе хвостатого всю дорогу, а не наоборот.

— Воды? — предложил хвостатый, и пленник с благодарностью принял кружку. Пил он так, будто его морили жаждой.

— Где же волк? — спросил незнакомец, осушив третью по счёту кружку. Взгляд его обежал мастерскую.

— Сегодня он не здесь, — коротко ответил хвостатый. — Меня зовут Ковар, моего наставника — мастер Джереон. А вас?.. Кто вы такой?

— Альседо, вы можете называть меня Альседо. Так по каким признакам вы поняли, что волк разыскивал меня?

— Он глядел

вверх, в каминную трубу, будто хотел подняться, — пояснил Ковар. — А что это вас так интересует волк?

— Когда-то я отправил одного такого... за помощью, — ответил пленник. — Но он не вернулся, и помощь не пришла. По следу его пустили других зверей, и я думал, посланный мною волк не уцелел. Вот хотел поглядеть, он ли это.

— Мальчишка, ты лучше бы на полу навёл порядок! — встрял в беседу мастер, гремя жестянками. — Чего доброго, стража утром заподозрит, что мы лезли куда не следует. Задавай скорее свои важные вопросы, из-за которых мы рискуем жизнью, и отправь человека обратно!

— Я не человек, — улыбнулся пленник. — Не догадались разве?

Улыбка сразу прибавила ему возраста, от уголков глаз разбежались морщины, вертикальные складки прорезали худые щёки. И всё-таки нельзя было сказать, стар он или молод.

— Я из рода пернатых, — пояснил незнакомец. — Точнее, был, прежде чем брат мой не изуродовал меня. Глядите.

Он наклонился вперёд, повернулся немного, и хвостатый с ужасом заметил на спине обтянутые кожей бугры — обрубки крыльев. Что-то такое он чувствовал под рукой на лестнице, но там было не время глядеть и расспрашивать.

— Мы родом из Светлых земель, из мира по ту сторону Вершины, — продолжил Альседо. — Мильвус — мой старший брат. Его готовили к роли правителя, но ещё до Испытания заподозрили, что он недостоин. Ему суждено было остаться бескрылым, и это, видимо, ещё сильнее изуродовало душу. Мильвус не смирился, пока не достиг желанной цели и не обрёл власть, но счастья это не принесло ни нашему миру, ни ему самому. Вы знаете моего брата под именем господина Ульфгара.

— Есть и другие миры? — с удивлением спросил Ковар. — Но зачем же тогда вы пришли сюда?

— Наш мир умер, — горько усмехнулся пленник. — Превратился в выжженную пустыню. Род пернатых тесно связан с землёй. Нам под силу очищать реки, приманивать дожди, ускорять рост лесов. Говорят, мы — дети самой Хранительницы. Но брат мой так и не обрёл эту силу, провалив Испытание, а я её утратил, лишившись крыльев и сердца.

С этими словами Альседо коснулся страшного шрама на груди, посередине которого блестела серебром небольшая пластина с замочной скважиной.

— Остальных Мильвус истребил, — с болью добавил он. — И в нашем мире, и в вашем. Настанет день, когда и от Лёгких земель останутся лишь бесплодные пустоши да развороченные, истощённые недра. Тогда мой брат направится в третий мир, в Ясные земли. Я нужен ему лишь потому, что моя кровь способна открыть врата — единственное, что я ещё могу как пернатый. Мильвус не годен и на это, он отказался от своей сути и навеки осквернил себя, отняв чужую жизнь.

— Как я и говорил, — мрачно кивнул мастер Джереон. — Земля умирает, я это вижу. А новое сердце, которое мы мастерим — тоже для тебя, бедолага?

— Оно уже для моего брата, — криво усмехнулся пленник. — Отступники-пернатые долго

не живут. Мильвус стареет, как обычный человек, и лихорадочно ищет способ продлить свою жизнь. Согласен по доброй воле носить кусок металла в груди, лишь бы властвовать и видеть, как мир меняется по его приказу, как лебезят перед ним люди и трепещут от страха.

— Раз так, мы можем испортить механизм! — воскликнул хвостатый.

— Думаешь, брат мой пойдёт на такой риск, не позаботившись о безопасности? — покачал головой Альседо. — Наверняка ваши родные уже в его руках, не так ли? Если будете своевольничать, верные ему люди первым делом расправятся с ними. Решитесь ли вы на убийство, зная, что ваши близкие, да и вы сами неминуемо погибнете тоже? Мастера до вас не решались.

Пернатый вздохнул тяжело.

— Да и будет ли этим спасён остальной мир, тоже вопрос, — продолжил он. — Прежде чем выступить против семьи, мой брат позаботился о том, чтобы найти союзников. Это всё жадные до денег и власти люди. Случись что с Мильвусом, они займут опустевшее место, глядя вперёд не дальше собственной жизни. Для жителей этих земель ничего не изменится к лучшему. Зачем я вам, впрочем, об этом рассказываю? Надежды нет, и если вы это не поняли раньше, так знайте теперь. Прошу, дайте мне ещё воды.

Ковар отошёл, наполнил кружку.

— А к кому вы посылали волка за помощью? — спросил он, подавая посудину пернатому и помогая её удержать. — Кто, по-вашему, мог помочь?

— Мой народ правил во всех трёх мирах, — ответил Альседо, напившись. — Я отправил зверя с весточкой сквозь врата. Не знал, правда, в какой мир. Ох и непросто это далось! Извёл тогда немало крови, чтобы изменить злое сознание и чтобы волк смог проделать этот путь. Едва не умер — впрочем, в те дни был готов пойти и на это. Но если тот механический зверь, о котором я думаю, пришёл в Лёгкие земли, то значит, он не сумел передать послание. Здесь не были готовы к войне.

— Волк, о котором я говорю, попался в кроличью петлю моего отца около шести лет назад, — пояснил Ковар. — Он был израненный, с пробитым боком. Едва шевелился. Мне лишь недавно удалось его починить. Так если вы прежде хотели отправить кого за помощью, отчего бы не поступить так теперь?

— Врата без меня не открыть, — покачал головой пернатый. — Раньше... тогда я был сильнее. А сейчас брат мой позаботился, чтобы я и комнату едва мог пересечь, чтобы и рукой не шевельнул. Вам ни за что не дотащить меня туда, не успеете. Это сердце нужно заводить каждое утро, а ключ есть только у Мильвуса. Даже если каким-то чудом вы сумеете сделать копию, нас схватят быстрее, чем мы доберёмся до середины пути.

И в это легко верилось. Сейчас, глядя на пленника, невозможно было даже представить, что он способен стоять без поддержки. Мелодия сердца всё замедлялась, и даже слова давались несчастному с трудом, всё дольше становились паузы между ними.

— Да и у меня есть своя причина не идти, — устало добавил пленник.

Мастер, расставляющий в это время инструменты по полкам, обернулся.

— Не наговорились ещё? — спросил он. — Я каждое мгновение как на иголках. Всё равно разговоры эти ничего не дадут. Хранительницей вас заклинаю, давайте разойдёмся на сегодня! Дверь мастерской не запирается, да и в комнату наверху кто-то может войти!