Серебряная пуля
Шрифт:
— Простите, вы говорите по-английски?
Дама в приемной взглянула на него.
— Да, конечно.
— Подскажите, пожалуйста, где здесь туалет?
Она кивнула в направлении главного коридора.
— Пройдете по нему и вниз по лестнице. Потом прямо до следующей комнаты. Налево, потом еще раз налево и там на правой стороне увидите.
Он был уверен, что сделал все, как она сказала. Потому и смутился, оказавшись в узком коридоре, упирающемся в деревянную дверь.
Неужели это то, что он искал? Осторожно толкнул дверь и понял, что ее тут же следует закрыть, — вниз вела деревянная лестница.
Перешагивая со ступеньки на ступеньку, он испытывал что-то вроде приятного возбуждения, затем перегнулся через перила и посмотрел вниз. То, что он увидел, убедило его — надо идти до конца. Старинное лабораторное оборудование, такое же как и на фотографиях, упакованое в старые, отделанные дубом, со стеклянными окошками ящики, стояло вдоль стен.
Подойдя ближе, он был смущен и заинтригован — музейные экспонаты, бесполезные для нынешних исследователей, ступка и пестик, большого размера бронзовые микроскопы, отполированные стальные весы, стеклянные конденсаторы с красивой спиралью охлаждающих колец. А также более прозаические бунзеновские горелки и прочее. Но на всем этом лежал толстый слой пыли, как если бы на весь этот замечательный мусор в последние несколько десятилетий никто даже и не посмотрел. Скептик по натуре, как, впрочем, и по воспитанию, Логан не мог отделаться от мысли — неужели всеми этими вещами когда-то пользовался Пауль Эрлих?
И вдруг в углу он заметил деревянные ящики, поставленные друг на друга. Осторожно снял верхний и поставил на пол. Внутри он увидел замечательные старые бутылочки с химическими реактивами, причем каждая аккуратно завернута в пожелтевшую от старости газету. Содержимое их частично испарилось; на некоторых он все-таки увидел надписи, например, гидроокись алюминия.
На других приклеены ярлычки, почерневшие от времени, с еле заметными буквами.
Вспомнив, что он здесь уже слишком долго, что начался ленч, Логан стал осторожно заворачивать бутылочки, но неожиданно задержался, заметив дату на газете — 7 июля 1916 года. Интересно, что связано в истории с этим днем? Может, в полном разгаре была какая-нибудь ужасная битва, может — позорное сражение на реке Сомме. И немецкий народ вынужден был пойти на еще более великие жертвы во имя своего кайзера и его прославленной армии?
Логан взял еще одну газетную страницу, но тут заметил листок разлинованной бумаги в углу ящика. Он взял и разгладил его. «25 ноября 1916 года». И очень убористая запись карандашом. Его внимание привлек рисунок внизу: два одинаковых шестиугольника с одной общей стороной и из них — отростки, как бы проросшие друг в друга, добавочные сульфонатные молекулы. Он глубоко вдохнул тяжелый, застоявшийся воздух. То, что он держал в руках, не поддавалось логике. Это примитивная версия соединения Q!
Очень осторожно Логан свернул страницу, сунул в карман и поставил бутылочки обратно в ящик. Через пять минут он присоединился к группе.
Сабрина всегда умела прекрасно скрывать свои чувства, и у Джона Рестона не было никаких оснований заподозрить, что она была против включения его в этот проект. Философия, на которой она строила свои отношения с другими людьми, была проста — не создавай лишних проблем. А в научном сотрудничестве гармония
Теперь Сабрина убедилась, что они на верном пути. Пока Логана не было, они с Рестоном почти всю субботу просидели как приклеенные у компьютера. Да, парень действительно был таким же умным, каким и старался казаться. И то, что раньше она считала эгоистичностью, теперь воспринималось как мужская уязвимость. Это даже подкупало, если отнестись к этому качеству по-доброму.
Они понимали друг друга с полуслова, отлично знали, что именно в их работе способно вызвать нарекания, — конечно же, молодость, и еще тот факт, что попытка использовать соединение Q при лечении спида провалилась. Серьезная оппозиция вполне вероятна, следовательно, их предложения должны быть почти безупречны. Надо тщательно проанализировать, чем отличается протокол, над которым они работали, от тех, что были раньше. И для его успеха продумать разумные убедительные аргументы.
Как и Логан, Сабрина нашла доказательства в пользу соединения Q, она мучилась несколько недель, но только теперь, когда Рестон заложил их в компьютер, увидела, что эти аргументы выстроены с максимальной эффективностью. Джон действительно одаренный редактор, а для врача это редкое качество. Сабрина понимала: Логан прав, участие Рестона могло сыграть решающую роль в их деле.
К середине дня они закончили проект в общих чертах, уместившийся на шести страницах.
— Ты здорово владеешь словом, Рестон, — сказала она, прочитав текст. — Все потрясающе ясно.
Он улыбнулся.
— Подобное услышать от тебя очень лестно.
— Мне кажется, такой протокол вряд ли кто-то не захочет поддержать.
— Это еще болванка. А теперь мы должны приступить к самой трудной части, к отделке деталей. — Он неловко умолк. — Слушай, у тебя нет ликера?
Она утвердительно кивнула.
— Но я предпочитаю не соединять ликер и работу.
— А я подумал, может, сделаем перерыв.
— Зачем? Скорее начнем, скорее кончим.
Рестон рассмеялся.
— Клянусь, иногда ты говоришь, как в ваших «спагетти-вестернах».
— Я не знаю, что это такое.
— Не беспокойся, ничего плохого. Ну ладно, может, стаканчик вина?
Она покачала головой.
— Потом.
— Слушай, я просто действую по плану. Через несколько минут у нас может возникнуть серьезный спор, так вот, я хотел, чтобы твой ум слегка затуманился и победа не далась тебе с легкостью.
Сабрина сдержала улыбку.
— Правда? Что за спор?
— Прежде чем мы будем работать дальше, нам надо обсудить, какие пациенты подошли бы для нашего лечения. У меня есть одна идея. Я представляю, как вы с Логаном относитесь к этому вопросу.
Сабрина смутилась. Вопрос о том, как серьезно должен быть болен пациент для испытания курса лечения, не представлял для нее особой сложности — они с Логаном целиком сходились во взглядах.
Для человека со стороны этот аспект касался лишь медицины, но для них это были еще политика и даже мораль. Подобно дельцам от бизнеса, многие амбициозные исследователи пытаются заранее обеспечить успех, обезопасив свой курс лечения пациентами с относительно хорошим здоровьем. Именно они дают цифры, определяющие успех.