Серебряная рука
Шрифт:
— По-моему, — говорит Али Бен Гад, — в Чивитавеккья еще ждут прибытия папских галер и держат наготове кропила, чтобы осветить и благословить их. Там решат, что Жан-Пьер де Лаплюм выбрал более длинный путь, дабы избежать встреч с бурями.
В свете заходящего солнца галеры сверкают своими позолоченными и лакированными украшениями. Они величественны и даже от легкой зыби кажутся живыми, дышащими существами.
Даджар любуются ими и вдруг поэтично сравнивает их с двумя королевами на серебряном троне.
— Да какие там королевы! Просто две гусыни, готовые в любую минуту затонуть, — презрительно отзывается Краснобородый, —
Что правда, то правда. К тому же паруса на галерах очень яркие и могут навлечь на них опасность. Так что вся надежда на весла. В дальнем походе редко удается избежать всяких неприятностей. Сейчас можно, конечно, рассчитывать на энтузиазм гребцов, которые, получив свободу, только и мечтают, как бы поскорее добраться до берега и насладиться ею. Так что придется сесть на весла и пленникам — в том числе офицерам и господам.
— Давайте сверим курс.
Хайраддин в последний раз бросает взгляд на карту. От острова, где они нашли прибежище, предстоит какое-то время идти на запад, потом повернуть на юг. Если, проходя мимо Сицилии, держаться подальше от берега, вряд ли кого-нибудь сейчас встретишь. Наверняка туда еще не успеют дойти слухи о пропаже галер.
После Сицилии положение осложнится. Две перегруженные галеры, едва не зачерпывающие воду бортами, — лакомая добыча для каждого, кому они попадутся на глаза. В Средиземном море всегда сыщется «бродячая собака», готовая кого-нибудь куснуть.
— Всем, кто появится на горизонте, надо сигналить о дружественных намерениях.
Вот когда могут сослужить неоценимую службу флаги, приготовленные Османом. При опасности надо пускать в ход хитрость. Хитрость — самая верная помощница в подобных плаваниях.
— Будьте начеку, никого не дразните. Не вздумайте ввязываться в сражение. У вас одна задача — как можно скорее дойти до Алжира.
Многие монархи и кондотьеры охотно согласились бы помочь Папе Римскому заполучить свои галеры: им за это перепадет значительная часть богатств, находящихся в трюмах. Христианские монархи что-то не очень раскошеливаются на крестовые походы; время от времени о них заговаривает Карл Габсбургский, но пока все это — одни разглагольствования. Однако Испания, непосредственно заинтересованная в благополучном завершении плавания галер, поскольку на одной из них находятся родственники Карла — супруги Комарес, располагает военными портами вдоль всего побережья Италии, Сардинии и Сицилии. Порты эти захудалые, со старыми и неуклюжими, зато многочисленными и хорошо вооруженными кораблями.
А этот маркиз де Комарес — крепкий орешек: высокого полета и со связями. Вернувшись на свободу, он станет беспощадным врагом. И все же Хайраддин доволен, что маркиз не погиб во время абордажа: он будет нелишней фигурой в переговорах с Карлом Габсбургским. Сбить спесь с испанских монархов — давняя мечта Краснобородых, так что пленение маркиза де Комареса — большая удача.
Спустившись в гавань, Хайраддин проверяет, что уже сделано на папских галерах и что еще предстоит сделать. Прежде чем выйти в плавание, нужно привести в порядок трюм, где находятся гребцы. В таких условиях люди не могут грести в полную силу. Для серьезной реконструкции нет ни необходимой верфи, ни времени, но можно усовершенствовать откачку воды и наладить вентиляцию.
Между
Папских солдат и испанцев препроводили в пещеры, которые берберы уже многие годы использовали под склады и жилье. Здесь можно укрыться от непогоды и неожиданных встреч, а в минуты грусти предаться воспоминаниям о далеком родном доме.
Пещеры удобны и хорошо обустроены, но пленникам остается лишь гадать, где именно они оказались, так как на глазах у каждого повязки — обрывки белья, в которых еще можно распознать бывшие рукава, манжеты, воротнички или полоски грубой парусины и лоскутки тонкого атласа и бархата.
В самой просторной пещере собраны знатные господа, офицеры, богатые купцы, казначеи и мастера — в общем, цвет общества, плывшего на папских галерах. Почти все они в своей собственной одежде, не очень даже пострадавшей в жаркой битве. Разве что у некоторых не хватает какой-нибудь детали костюма, зияет дыра на платье, прибавилась пара пятен, болтаются оторванные кружева или ленты.
Пленники могут расхаживать, сидеть и даже лежать на удобнейших диванах: пещера обставлена роскошной мебелью. Те, кто хочет по достоинству оценить ее изысканность, осторожно все ощупывают, хотя это и трудно, поскольку руки у всех связаны за спиной.
— А у меня стул с инкрустацией, — удивленно говорит какой-то купец своему соседу.
— Вы бы пощупали эту камчатную обивку! — отвечает ему сосед, проводя пальцами по софе, на которой он возлежит. — Прекрасная вещь! Наверняка ее где-нибудь украли.
Пещеры освещены пламенем дорогих свечей, хотя пленники ничего не видят. На это обратил внимание опытный Жан-Пьер де Лаплюм, потянув носом воздух.
— Просто поразительно, — шепчет он Комаресу, надеясь вызвать из того хотя бы словечко. — Чувствуете, какой чудесный аромат источает тающий воск?
Все остальные пытаются подбодрить себя болтовней. Но Жан-Пьеру поговорить больше не с кем, поскольку его и испанского гранда посадили подальше от остальных в глубине пещеры, на одну из длинных деревянных скамей, похожую на скамьи церковных хоров. Они, конечно, не связаны, и де Лаплюм мог бы встать и поискать себе менее спесивого соседа, но, по мнению капитана, не подобает офицеру столь высокого ранга ковылять на ощупь в поисках собеседника, готового одарить его дружеским словом.
Комарес ужасно зол: ему непонятно, где же их высадили. Он чувствует свою беспомощность, так как, не ориентируясь на местности, не в состоянии определить, удастся ли отсюда бежать и можно ли рассчитывать на помощь какого-нибудь союзника. Но неосведомленность его объяснима — ведь не он командовал галерами и не в его функции входило изучение карт этой части моря. Во всех случившихся и грядущих бедах виноват, конечно, один де Лаплюм. Этот тип недостоин звания не только капитана, но даже простого матроса или солдата и вообще настоящего мужчины. Ко всему он еще и ужасный болтун.