Серебряная рука
Шрифт:
— Знаете, — говорит ему однажды Франциск во время посещения монетного двора, — у нас нет золота, но мой шурин Карл поставляет его нам в избытке. — И со смехом объясняет, какая прекрасная, звонкая монета поступает из Испании. — В настоящее время, — продолжает он, — испанцы нашли в Новых Индиях больше золота, чем французы, но французы вполне законно увозят домой значительную его часть, продавая в Испании полотно и саржу, обучая испанцев обрабатывать землю и собирать урожай.
Франциск узнал от Жан-Пьера де Лаплюма, что Хасан интересуется кузницами, и показывает ему разные типы кузниц: их множество во Франции с тех пор, как французы стали использовать огромное количество
В последующие дни Франциск показывает гостю достопримечательности королевства. Многочисленные кавалькады переезжают из города в город, и всюду им предшествуют слухи, что у короля гостит восточный принц — высокий, стройный, с огромными, глубокими, словно синие озера, глазами. Говорят, что он образован и умен, прекрасный моряк и воин, только вот вероотступник и пират. А может быть, и колдун. Специальные курьеры повсюду разъясняют, что он наследник одного из французских владений на Востоке, появившихся еще во времена крестовых походов, а вместе с ним путешествует его свита: слуги, банкиры, купцы, каждый из которых имеет разрешение на занятие своей деятельностью и охранную грамоту. И еще четыре пиратских корабля с потайными пушками, гласит сплетня, а сплетням, как известно, верят больше, чем официальным сообщениям, особенно если сплетни злостные.
И все же люди настроены миролюбиво, разве только обеспокоены тем странным и недостойным фактом, что какой-то бербер, араб или турок скачет бок-о-бок с наихристианнейшим королем Франции. Когда они проезжают мимо, все жители — дворяне, народ и духовенство — выглядывают из окон своих домов, облокачиваясь на самые лучшие, парадные ковры, которые покрывают подоконники и ниспадают вниз, украшая фасады домов, как во времена религиозных шествий. У кого нет окна или балкона, тот покупает, снимает, берет напрокат: чрезвычайное событие требует особых расходов.
Королевский кортеж проезжает слишком быстро. Крестьяне и городские буржуа не успевают различить в этом море проносящихся мимо пестро одетых всадников людей из королевской свиты. Говорят, что вместе с мужчинами едет и пожилая фламандская дама, большая и толстая, которую нельзя не заметить, однако никто не может похвастаться, что в самом деле видел ее.
— А как выглядит этот мусульманин? Ты его видел?
— Нет, даже короля не успел рассмотреть.
— Они пронеслись, словно дождь стрел.
Дома и на площадях люди часами говорят об этом, и разговоры возобновляются ночью, когда редкие счастливые избранники возвращаются с пиров, представлений, игр.
Иногда августейшие особы трапезничают в каком-нибудь трактире, гостинице или на лесной лужайке во время охоты или прогулок, и тогда расширяется круг тех, кто может их рассмотреть. Люди рассказывают об увиденном с удивлением и гордостью.
Король Франции с явным удовольствием проводит эти мирные дни с юным принцем из Берберии, хотя и готовится к войне за герцогство Миланское. Герцогство, которое, как он говорит, принадлежит ему и которое вот уже многие годы он тщетно пытается завоевать. Сейчас Милан — его самый тяжелый крест.
Поездки с заморским гостем напоминают Франциску те счастливые времена, когда он из месяца в месяц возил королевский двор по всей Франции.
— Народ должен видеть своего государя.
Франциск прав, и Хасан понимает,
Когда король Франции проезжает со своим несметным двором, с вооруженной охраной, слугами и повозками, способными заполонить множество дорог, в окружении придворных дам и высшего дворянства, когда все они гостят в местных замках и раскидывают на лугах разноцветные палатки, каждый видит собственными глазами, как богат и могущественен король, и никому уже не придет в голову шальная мысль соперничать с ним.
Однако подобный способ утверждать все время «я — король» стоит дорого. А деньги еще надо найти.
Вот их постоянно и собирают. Даже во время этого увеселительного путешествия Хасан наблюдает, как король Франции дает аудиенции, подписывает помилования, разрешает мелкие ссоры, присутствует на местных праздниках, крестинах, бракосочетаниях, заседает в городских учреждениях, и за все это получает натурой или деньгами.
В Алжире все по-другому. Правителю гораздо проще появляться на людях, и стоит это дешевле, да и профиты возвращаются быстрее, потому что Алжир — маленькое государство, и к тому же особенное. Но сейчас мы во Франции, и надо изучать Францию, не отвлекаясь воспоминаниями об Алжире. Внимательное наблюдение за всем происходящим может помочь понять истинные намерения короля, который прислал им приглашение. Франциск очень радушный хозяин, но не более того. Он представляет Хасана как своего друга, скрывая от большинства, кто он на самом деле, во всяком случае, хотел бы это скрыть.
— Золотые эскудо и лиры прекрасной чеканки, — гордо объясняет банкир, приехавший специально, чтобы обсудить с королем вопрос о ссуде. — Мы даем их в обмен на другие монеты. Но вы это, разумеется, знаете, — добавляет он, обращаясь к Хасану с почтением, хотя и не без лукавства.
— Это знает и наш кузен Карл Габсбургский, — шепчет Шарлотта-Бартоломеа де Комарес на ухо Хасану, — семь тысяч золотых монет он потребовал от Франциска за возвращение королевских детей, которых держал в заложниках, и за то, чтобы отдать ему в супруги свою сестру Элеонору! Вся жизнь состоит из сделок. Выкупают даже трупы павших в сражении воинов.
Зима начинается мягко, затем дует сильный северный ветер с гор, идет снег, который редко бывает в этой части Франции, и появляется новый повод для праздников и развлечений.
Жизнь двора течет размеренно и монотонно в том смысле, что дела идут, интриги не прекращаются, судебные разбирательства продолжаются. Словом, обычная, скучная повседневность. Король рассылает и принимает курьеров, продолжает править королевством, готовиться к войне и дает, наконец, понять Хасану, чего он хочет от Алжира. Кажется, он ждет поддержки с моря против Генуи и Дориа. Уже почти восемь лет прошло с тех пор, как Андреа Дориа оставил его и перешел на службу к императору, а Франциск еще не простил обиды. Он знает, что Краснобородые тоже не благоволят к Дориа, и спрашивает, не согласятся ли правители Алжира помочь ему в этом сражении? Хасан не дает прямого ответа, и Франциск понимает, что Краснобородый велел ему потянуть время. То ли у него иное на уме, то ли он собирается что-то предпринять. Предложение повисает в воздухе. Франциск тоже себе на уме. Он стремится к длительному союзу с берберами и турками и не хочет, чтобы он распался вместе с этим отказом.