Серебряная свадьба
Шрифт:
В тот раз они остались здесь на неделю. Дедушка Дойл был уже очень стар и не отходил далеко от ворот своего дома. Но Винсент показал им все окрестности. Иногда они ездили в его старом автомобиле с прицепом, причем прицеп с того времени ничуть не изменился. Зачастую Винсент просто не давал себе труда отцепить его, тем более что всегда могла возникнуть необходимость срочно перевезти какую-нибудь овцу; вот прицеп так и грохотал по окрестным дорогам вслед за автомобилем с гостями.
Винсент наведывался к своим овцам по два раза на дню. Эти животные имели дурную привычку валяться на спине, ноги кверху; приходилось
Анна поинтересовалась, все ли овцы ведут себя таким образом или же это какая-нибудь странная особенность овец дяди Винсента. Винсент только ухмыльнулся ей в ответ и сказал, что вовсе не беда, если животному вдруг вздумается поваляться на спине, что это — характерная особенность породы, и такое случается не только в Ирландии, но даже и в Англии. Но все равно Анна не рискнула бы заговорить об этом в Лондоне.
Нередко Винсенту приходилось останавливаться, чтобы подправить низкую ограду, сложенную из камней; овцы то и дело натыкались на нее и выбивали камни. «Да, — сказал он раньше, чем Анна успела задать вопрос, — это самое обычное для любой овцы поведение».
В городе Винсент завел детей в бар с высокой стойкой и угостил лимонадом. До этого случая никто из них никогда не бывал в подобного рода заведениях. Хелен хотела было заказать себе портер, но ей отказали. И не Винсент, а сам бармен — она, дескать, еще слишком мала для портера.
На обратном пути Брендан отметил, что Винсент не сделал ни малейшей попытки как-то объяснить окружающим, кого это он привел с собой, или как-то представить их в качестве детей своего брата и рассказать, что они приехали сюда погостить на неделю, а вообще-то, живут в уютном тенистом пригороде Лондона, называемом Пиннер, и что летом по выходным они играют там в теннис с разными важными шишками. Излагать все это досталось на долю родителей. А Винсент вел себя как обычно, почти не говорил и только не спеша и бесстрастно отвечал, когда его о чем-то спрашивали.
Брендан чувствовал: Винсент предпочел бы, чтобы к нему вообще не приставали с вопросами. Однажды они вдвоем прошли несколько миль, не перемолвившись по дороге ни словом. Это были совершенно необычные каникулы.
Когда неделя подошла к концу, Брендан загрустил.
— Может быть, мы еще вернемся, — сказал он Винсенту при расставании.
— Может быть. — В голосе Винсента не было особой уверенности.
— А почему ты сомневаешься? — Они стояли, прислонившись к воротам, которые вели в огород. Там было несколько рядов картофеля и грядки с капустой, морковкой и пастернаком. Растениями, которые не требовали особого ухода, как объяснил Винсент.
— Ну… много разговоров о том, что вы еще приедете, но мне кажется, это все пустое. После того, что они увидели, как все тут выглядит…
У Брендана защемило сердце.
— Может быть, приедут, и не просто погостить?
— Ты это всерьез?
— А почему бы и нет?
Брендан увидел, что глаза дяди смотрят на него с нежностью.
— Да что там, Брендан, сынок, не бери в голову, просто живи так, как считаешь нужным, и тогда в один прекрасный день ты сможешь уйти и поехать туда, где тебя никто не достанет.
— Только когда он придет, этот день?
— Когда придет, тогда и узнаешь, — сказал Винсент, не отрывая взгляда от редких кустов картошки.
Брендан и в самом деле
Все изменилось после возвращения в Лондон. С одной стороны, отец все-таки получил обратно свою должность, и больше не надо было притворяться, будто никто не знает о его неприятностях. Зато начались проблемы с Хелен. Она уверяла, что не может оставаться дома одна. Приставала ко всем, расспрашивая, когда в точности кто уйдет из дома и во сколько вернется. Хелен просто не в силах была пробыть в одиночестве даже пять минут. Доходило до того, что она шла встречать Брендана после школы. Он пытался поговорить с ней, но Хелен только пожимала плечами и отвечала, что не может оставаться наедине с собой.
Никого в доме это особенно не волновало. Брендан любил одиночество и терпеть не мог всей этой болтовни за обедом, разговоров об еде и о том, что бы такое приготовить на следующий день. Как это Хелен не радуется любой предоставлявшейся ей возможности провести хоть немного времени в тишине и спокойствии, удивлялся он.
Может быть, именно поэтому она и подалась, в конце концов, в монахини. Ради покоя? Или из-за потребности постоянно находиться среди людей? Ведь число обитателей дома на Розмари-драйв постоянно сокращалось. Сначала Анна сняла квартиру и переехала от родителей, а потом перебрался в Ирландию Брендан.
Было даже страшно жить так долго в семье — в течение дней, месяцев и лет вплотную с одними и теми же людьми, одними и теми же разговорами. И, в сущности, так мало знать о них.
Брендан принял решение вернуться на дедову ферму в тот день, когда у них в школе проходила выставка для выпускников, посвященная выбору профессии. Там были стенды про компьютерный бизнес, торговлю телефонами, транспорт, банковское дело и армейскую службу. Он бродил в недоумении от стенда к стенду и не мог понять, кому все это нужно.
Дедушка Дойл умер вскоре после того их отпуска в Ирландии, когда он приветствовал их возвращение домой. Они не поехали на похороны. Ферма перестала быть их домом — так сказала мама, и дедушка Дойл первым согласился бы с этим утверждением. Дядя Винсент их не ждал, а родственников, которые могли бы их осудить, у них не осталось. Они заказали заупокойную мессу в приходской церкви, и все прихожане подходили, чтобы выразить им свое сочувствие.
Директор школы Брендана сказал, что решение о том, кому и чем следует заняться в жизни, — одно из самых важных решений для каждого из выпускников; это совсем не то что выбор любимого фильма или футбольной команды. И тогда Брендан вдруг понял, что должен бросить все, бежать от вечных семейных склок и — правильно это будет или нет — от нудных разговоров о том, что престижнее: ученик управляющего или работник торговли. Ну конечно же: он должен уехать к Винсенту и работать у него на ферме.
Солтхилл, дом № 26 по Розмари-драйв, никогда не был тем местом, которое можно было покинуть просто так, без всяких объяснений. Но Брендан уже решил для себя, что это будет самое последнее и решительное объяснение в его жизни. Он выдержит это, стиснув зубы, как испытание огнем и водой.
Все оказалось даже хуже, чем он мог себе представить. Анна и Хелен плакали и умоляли его не уезжать. Мама тоже плакала и спрашивала, чем она это заслужила. Отец пытался выяснить роль Винсента в этом решении.