Серебряная Звезда

Свижакова Раиса

– Я хотел бы провести свою жизнь бок о бок с тобой. Спокойной ночи! – отвернувшись, он пошел прочь, а я осталась замершая у порога. Когда Мир исчез за поворотом, я зашла и, стащив платье, легла на кровать. В голове поочередности возникали голоса и картинки прошлого: поцелуй Мира, его признание, разговор с Владыкой о браке эльфа с человеком, Нэран с его признанием. Что же делать? Кому верить? Усталость взяла свое – я уснула.

20

Праздновать Зимний Бал отправилась и в королевство Линэрта – Артанию. Прибыла в числе приглашенных эльфов. Дамы с завистью осматривали меня, а некоторые, отведя в сторонку, шептали просьбы познакомить

хоть с одним холостым эльфом. Я только качала головой, говоря, что эльф сам выбирает с кем знакомиться. Иссилимир был несколько напряжен, старался держаться возле меня, и едва удержался, когда увидел среди вновь прибывших Нэрана. Я взяла Мира за руку, которую он нервно сжал. «Не нервничай так, - шепнула я ему, - по тебе это видно». Он еле заметно кивнул и напустил на себя равнодушный вид. Уже через несколько минут мы кружились в танце. Потом настала очередь Лина, который все время стискивал меня и шептал пошлости, от которых я краснела и смеялась. Уже в конце танца я пообещала ему, что отомщу и заставлю его краснеть, на что этот донжуан ответил, что непременно будет ждать.

Большой неожиданностью было приглашение на танец от Нэрана, который прибыл с какой-то дамой. Я холодно подала ему руку. Он ничего не говорил почти до конца танца, только его черные глаза прожигали и светились необъяснимым чувством. Чтобы не о чем не думать, просто стала смотреть в грудь некроманта, не поднимая глаз выше и держась от него на максимально возможном в танце далеком расстоянии. Я задумалась от механических движений, и его голос прозвучал, как гром среди ясного неба. Вздрогнула так, что сбилась с такта. Нэран спросил:

– Почему ты не смотришь мне в глаза?

– Насмотрелась в свое время.

– Я скучаю по тебе.

– Надо же, ты меня похоронил и отплакал, забыл?

– Ты жестока. – Я дернулась так, что он еле удержал меня, и зашипела:

– Это я жестока? Ах, ну да, сама себе создала проблемы, ты тут вообще не причем. Ничего страшного, больше ты меня навряд ли увидишь или услышишь, так что мертвое останется мертвым, не в обиду, господин некромант. – Он сжал руки так, что мне показалось, у меня затрещали ребра:

– Я сходил с ума, думая, что убил тебя. Каждую ночь просыпался в надежде, что ты спишь рядом и все это только сон. Даже когда узнал, что ты выжила, я понимал и понимаю, что мне никогда не вымолить у тебя прощения за мои поступки. – Это было сказано так, что не было сомнений в его искренности. Я потеплела:

– Нэран, я не держу зла на тебя или обиду, но ты сделал все, чтобы в моем сердце умерла любовь к тебе. Раньше ты не ценил меня, считая бесполезной, любовь была не в счет, а сейчас ты ценишь меня только за то, что я имею какую-то пользу для тебя. Цени и дорожи любовью, не отвергай ее, только тогда ты будешь счастлив. Я от души желаю тебе счастья.

– Я люблю тебя, сейчас сильнее всего.

– Нэран, для меня это лишь пустые слова, которые ты произносил мне много раз, но ни разу, повторяю, ни разу не доказал свою любовь. Наоборот, только отталкивал, отбрасывал меня и мои чувства. Сейчас, к сожалению, у меня к тебе ничего не осталось.

Танец завершился, я поклонилась ему и отошла к Иссилимиру. Меня била дрожь. Мир чуть отодвинулся, спрятался за спины и обнял меня. Зашептал:

– С прошлым всегда тяжело встречаться, но тебе это было необходимо. Чтобы начать что-то новое, надо завершить старое, Алинэ. Теперь ты свободна. – Действительно, я чувствовала себя свободной и смотрела на все уже со стороны. Благодарно обняла друга. Стало спокойно. И дальнейший вечер пошел без потрясений, только смеялись, как дамы остались не равнодушны к некоторым молодым эльфам, в числе которых был и Анкалимир, и эти несчастные бегали от табуна страждущих эльфийской любви девиц. Над этим мы хохотали еще несколько дней, особенно за завтраком в первый день после праздника.

Смотря на измученного Анкалимира, я стала давиться от хохота; глядя на меня, улыбался и Иссилимир, Владыка улыбнулся только кончиками губ. Попытаться усовестить меня, было бесполезно, поэтому Анкалимир сразу же исчез после завтрака.

Дни шли за днями, Мир тренировал меня, ни разу не намекнув о произошедшем на эльфийском балу, но я чувствовала себя неловко и старалась не оставаться с ним наедине. Я чувствовала здесь себя на своем месте, мне было очень хорошо с этим спокойным, флегматичным народом. Владыка стал для меня наставником, учителем, отцом, а оба принца – моими друзьями, с которыми могла и потренироваться, и поболтать. Но что-то тянуло меня прочь, мне нужно было что-то другое. Но что? И почему? Решение пришло неожиданно.

Вечером перед сном пошла в зимний сад, немного посидеть на качелях. Но оказалось, что полунничаю не одна. На качелях сидела Лотанариэ, а рядом стоял Иссилимир. Девушка печально говорила:

– Я не понимаю тебя, Иссилимир. До ее появления здесь ты говорил, что не равнодушен ко мне. Что же случилось? Неужели все просто так может закончиться?

– Лотанариэ, мы не всегда идем тем путем, которым нам хочется. Сейчас я уже не уверен, что именно чувствовал к тебе, и любовь ли это была?

Дальше я просто не стала слушать. Это и некрасиво, и неприлично. Но дало мне пищу для размышления. У Иссилимира есть чувство к Лотанариэ, но он его глушит. Его чувство долга превыше чувств, испытываемых к Лотанариэ. Я ему нужна только из-за этой дурацкой Серебряной Звезды, которая должна дать благоденствие роду и эльфам, если Мир женится на мне. Тем более, что он наследник Владыки. Нет, с какой стороны не смотри, ничего хорошего не выходит: разрушаю отношения двух эльфов, удерживаю рядом с собой нелюбящего меня эльфа. Нет, это не дело. Мне нужно уходить отсюда, как бы хорошо здесь не было.

На следующее утро я приготовила все к отбытию. Надела свой походный костюм, взяла сменку белья, все оружие, на кухне попросила закинуть мне в небольшую сумку продукты и налить воды. Повар не замедлил выполнить. Потом пошла к Владыке Иссилиону. Нашла его в кабинете. Попросив разрешения, вошла.

– Владыка, - я преклонила колени. – Послышался как всегда спокойный голос:

– Дитя, встань. Что тебя привело ко мне?

– Я хотела Вам оставить это, - и протянула Серебряную Звезду, - меня любят и уважают только за нее. Видно сама по себе я ни для кого не представляю интерес. Отдадите ее достойнейшей, той, которую будут ценить за положительные качества, а Звезда станет дополнением.

– Ее оставлять здесь бесполезно, Алинэ, она сама будет у тебя. Знаешь почему? – я покачала головой «нет». – Потому что это выражение твоего сердца, это ты сама. Какой смысл оставлять это здесь, если ты решила покинуть это место?

– Владыка, я не хочу, чтобы меня встречали и судили только по тому, что я носительница Серебряной Звезды. Я самодостаточна, и не хотелось бы, чтобы кто-нибудь из корысти строил со мной отношения.

Владыка вздохнул и вышел из-за стола, приблизившись ко мне, он положил руку на кулон, который засветился и как бы вошел в мое тело.

– Теперь его никто не увидит, только те, кому ты позволишь и снять его сможешь только ты. – Я опять поклонилась Владыке и поцеловала ему руку:

– Я благодарна Вам за все, Владыка, но моя дорога зовет меня. Не хочу прощаний и тоски, откройте портал к лесному домику старухи.

– Ты уверена, что именно так нужно поступить? А Иссилимир?

– Да, уверена, а Иссилимир не станет тосковать, Лотанариэ ему подходит больше, чем я. Вы сами говорили, что чинить препятствия любящим сердцам грех. У Иссилимира долг перед народом превышает чувство любви к Лотанариэ, и я – это препятствие. Я самоустраняюсь, значит, и не надо делать выбор между долгом и любовью. Это мое решение.