Серебряные фонтаны. Книга 1

Хьюздон Биверли

Машина остановилась рядом со мной. Дверца открылась, и оттуда выкарабкался Лео.

– Где ты была?

– В Лондоне.

– В городе? – его брови хмуро сошлись у переносицы.

– Лорд Квинхэм... ранен.

– Что?!

– Только в ногу... но ему так плохо. Я ездила навестить его, – лицо Лео изменилось, стало суровым, поэтому я торопливо продолжила: – Мисс Аннабел звонила тебе, чтобы попросить тебя съездить к нему, но тебя не было.

– И ты поехала вместо меня?

– Она попросила меня...

– Она не имела права просить тебя, – крикнул он, – а ты не имела права ехать! – от его крика Роза проснулась и захныкала. – А о ней, твоем ребенке, ты подумала? Как ты могла быть такой глупой, чтобы взять ребенка

в госпиталь, где полно всякой заразы?

– Я... я не подумала...

– Садись!

Он усадил меня в машину и молча повел ее. Машина вздрогнула и затихла у парадного входа. Мистер Тиме уже притаился здесь.

– Входите. Увидимся за ужином.

Во время ужина, Лео, не сказал ни слова, но я чувствовала накал его гнева. После еды, он наконец, заговорил со мной, стоя у двери.

– Я предлагал тебе свободу. Это ты захотела остаться, это твой выбор.

Я так устала, меня так душили слезы, что я ничего не ответила. Едва я вышла, Лео захлопнул за мной дверь. Когда я встала утром, он уже уехал в Саттон Вени.

Глава пятнадцатая

В последующие четыре дня Лео дважды возвращался домой, но не разговаривал со мной. Вместо этого он спрашивал в стену над моей головой, как здоровье Розы, и шел к Флоре. Мне следовало бы подняться вслед за ним в детскую, но я не делала этого. Он был несправедлив – ведь это мисс Аннабел попросила меня поехать. Кроме того, по закону Фрэнк был его сыном, потому что после его рождения Лео обещал признать его как сына. Однако сейчас, когда Фрэнк был ранен, Лео, как и мисс Аннабел, даже не навестил его. Про себя я ворчала – как она могла жить в Лондоне, рядом с ним, и не прийти к нему, когда он лежит там раненый? Она должна была пойти.

Но она не пошла. Когда я пила вечерний чай, мистер Тиме принес письмо в мою гостиную. Мое сердце подскочило при виде надписи на конверте, я едва сдерживала дрожь в руках, пока распечатывала его.

Дорогая Эми!

Я просто застрял здесь , привязанный к этому месту ране ной ногой. Теперь я знаю , что чувствует стреноженная лошадь , когда видит , что самую лучшую траву ей не до стать. Мне это , совершенно осточертело , я готов лягать стойло , если обо мне кто-нибудь не вспомнит. Может быть , ты навестишь меня снова? В конце концов , ты– моя маче ха!

Весь в надежде ,

Фрэнк.

Я снова и снова перечитывала эти слова, сердце в моей груди стучало, словно наковальня под молотом кузнеца. Что мне было делать? Я не могла не пойти и не навестить его, но если я пойду, Лео рассердится еще сильнее. «Если обо мне кто-нибудь не вспомнит» – Аннабел не пришла, Лео не пришел, а Фрэнк лежит там, одинокий и страдающий. Казалось, я чувствовала его боль в своей ноге.

Кроме того, у меня была Роза – если бы даже я пренебрегла гневом Лео и пошла туда сама, я не могла взять ее с собой, мне нельзя было подвергать ее такому риску. Если бы даже я съездила в Лондон и обратно как можно быстрее, для

нее было бы слишком долго ждать. Однако я могла взять ее в Лондон, мне нельзя было только брать ее в госпиталь – и я вспомнила о Беате. Можно было бы оставить Розу в Ламбете. Элен тоже с удовольствием поехала бы туда, поговорить об Альби, а пока они с Беатой занимаются этим, я могла бы оставить Розу с ними и взять кэб до Эрлингтон-стрит. Если я напишу Беате сейчас, письмо отправится завтра с утренней почтой, она получит его на следующее утро, а я приеду еще день спустя. Если мне повезет, Лео за это время не появится дома. Я знала, что потом он очень разозлится, но к этому времени я уже побываю у Фрэнка, Лео, не успеет остановить меня.

Только, конечно, мне не повезло. На следующий вечер Лео вернулся домой.

– Его светлость здесь, – пришла ко мне с сообщением Клара. – Он просил передать вам, что останется на ужин, – она взглянула на меня. – Я знаю, что Элен не слишком довольна насчет завтрашнего, но она вас не выдаст. Она не расскажет ему.

Может, она и не выдала бы, но это не имело значения, потому что я все равно выдам себя сама – обычно я не могла просидеть с Лео весь ужин и не поделиться своими планами. Но вдруг он запретит мне ехать? Что я буду делать тогда?

Это незачем было откладывать. Я пошла вниз и постучала в дверь библиотеки, а затем вошла. Лео сидел за своим письменным столом. Увидев меня, он встал, но по-прежнему смотрел в сторону.

– Как поживает Роза? – спросил он, чуть повернувшись ко мне.

– Очень хорошо, спасибо, Лео, – затем, собрав все свое мужество, я, вдохнула поглубже, и продолжила: – Лорд Квинхэм, он так одинок сейчас. Я получила от него письмо, он просит, чтобы я навестила его, поэтому завтра я поеду к нему, – я не осмеливалась взглянуть Лео в лицо, пока говорила с ним – лучше было этого не делать. Пока он не успел ничего сказать, я поспешно добавила: – Но я не возьму Розу в госпиталь. Я отвезу ее к Беате, Элен присмотрит за ней, – я бормотала все быстрее и сбивчивее, – а Дора присмотрит за Флорой, пока Элен будет в отъезде, Клара тоже будет заглядывать к ней каждые полчаса.

Наступило молчание, очень долгое, напряженное молчание.

– Я запрещаю тебе ехать! Запрещаю! – выкрикнул наконец Лео.

Только мысль о письме Фрэнка придала мне мужества, но мой голос все-таки вздрагивал, когда я сказала:

– Мне жаль, ужасно жаль, но тебе бесполезно запрещать мне это, я все равно поеду. Потому что больше никто не захотел к нему поехать, – я повернулась и быстро вышла из комнаты.

Лео сразу же уехал в госпиталь. Это сообщил мне мистер Тимс, не глядя на меня.

– Тогда я поужинаю одна, в утренней комнате, – ответила я.

Если бы не мысль о том, что я должна кормить Розу, я не смогла бы проглотить ни кусочка. Но как я могла не поехать, не навестить Фрэнка, когда он был так одинок?

Настроившись на это, я решила не замечать очевидное неодобрение во взгляде Элен, когда на следующий день мы сели в поезд. Чем ближе мы были к Лондону, тем нетерпеливее выглядывала я в окошко – каждая улица, проносящаяся назад, приближала меня к Фрэнку. Я представляла его лицо, как оно осветится, когда я войду в комнату, как он будет рад меня видеть. Порой я вспоминала разъяренное лицо Лео, но отбрасывала эти воспоминания прочь. Я была уверена, что еще в полной мере испытаю эту ярость на себе, но сегодня думала только о Фрэнке.

Я все еще думала о нем, когда мы достигли Ватерлоо. У билетного барьера я увидела высокого молодого солдата, не сводившего глаз с женщины, стоявшей перед ним. Весь его вид выражал любовь и заботу. Женщина протянула к нему руку, и я заметила золотую вспышку новенького венчального кольца на ее пальце. Солдат опустил свой вещмешок, обнял ее хрупкое тело и поцеловал ее так, словно хотел бы никогда не выпускать из объятий. Я отвела глаза от этого прощания и заспешила к кэбам.

В Ламбете Беата открыла мне дверь.