Серебряные крылья
Шрифт:
аэродромов, и железных дорог видимо-невидимо, оказалось очень сложной задачей. Да и погода дрянная
— сразу «прижало» на 50—100 метров. Шли бреющим до Москвы сравнительно спокойно. Потом
командир звена начал маневрировать: пошел вдоль Москвы-реки, выполняя развороты сообразно изгибам
темной ленты реки. Крыши огромных домов были совсем рядом. А вот промелькнули башни и стены
Кремля. Пот градом, голова вертится без малейшей остановки. Крыши, ведущий, облака,
ведущий, облака. Хорошо, что это было недолго. Тушино открылось на северо-западной окраине
Москвы, как раз возле реки и канала.
Садимся с ходу. Вытаскиваем из сапог плоскогубцы, помогаем техникам побыстрее заправить
самолеты бензином, сжатым воздухом.
В Тушино самолеты прилетели со многих аэродромов. Здесь и бомбардировщики, и штурмовики, и
истребители. Очевидно, наибольшая опасность для Москвы нависла с севера и северо-запада, поэтому
сюда брошена значительная часть авиации.
Вылетали парами. При низкой облачности это для маневра значительно лучше.
В первых двух вылетах с Мовчаном танков не нашли. Подожгли несколько автомашин и
обстреляли движущуюся колонну повозок. Истребителей противника в воздухе не было.
К вечеру погода улучшилась, облачность поднялась до 700—800 метров.
— Сейчас полетим строго на запад, под Истру, там обнаружены танки. Доложи, как будешь
атаковать.
Я доложил.
Через десять минут наша пара снова была в воздухе. Мотор работает отлично, Мовчан хорошо
виден слева впереди. Идем под облаками на запад. Под нами масса дорог — железных и шоссейных.
Четко выраженной линии фронта нет. Примерно в 15 километрах от Москвы начались пожарища и следы
разрывов артиллерийских снарядов. Количество черных воронок увеличивается, пахнет гарью,
видимость резко ухудшается.
Еще через несколько минут полета облачность поднялась до тысячи метров, видимость стала
значительно лучше.
Мовчан покачал крыльями: «Внимание».
Бегло смотрю вниз и, не отрываясь, следую за командиром. Он входит в пикирование, под ним
несколько маленьких спичечных коробочек. Фашисты! Это их танки.
Мовчан пикирует, стреляет, и видно, как пули ложатся рядом с танками, потом с искрами отлетают
от брони, снова взрыхляют землю возле него. Но... Танк резко разворачивается и врезается в лес. Деревья
почти засыпают его, и он останавливается. Замаскировался...
Открываю огонь по другому, но чувствую, что ничего ему не делается, этому бронированному
фашисту. Ничего, хотя стараюсь бить по смотровым щелям, по топливным бакам, вижу, что танк в центре
эллипса рассеивания...
Второй
орудийными выстрелами, когда выводишь самолет из пикирования.
Обидно. Бомбы сюда надо, реактивные снаряды...
Мовчан, где Мовчан? Впереди мелькнула тень, это он. Командир выполняет вираж, впереди и
сзади него по «мессершмитту».
Резкий разворот с набором высоты, и впереди, в прицеле, «мессер». Очередь, вторая... Мимо!
Фашист резко отворачивается вправо и уходит со снижением на запад.
Мовчан непрерывно стреляет по первому, который уже дымит, пытается выйти из боя. Но
командир не выпускает его, непрерывно «подрезая» ему развороты, и стреляет, стреляет из двух
крупнокалиберных пулеметов БС.
Фашист уже идет по прямой на запад, высота его не больше ста метров, он дымит, но не падает.
Мовчан не отстает, а я смотрю назад и по сторонам: как бы нас не атаковали другие. Вокруг серенькие
комочки: пять, шесть, и вот уже их несколько десятков. Это разрывы малокалиберных зениток.
Смотрю вниз. Мовчан делает левый боевой разворот, а под ним пятно черного дыма с пламенем.
Упал фашист, упал! Радостно становится после победы.
Виктор Сергеевич качает крыльями и разворачивается. Зенитки бьют непрерывно. Никак не
удается правильно установить подвижный лимб компаса, чтобы определить курс полета. От резких
эволюции плавающий лимб компаса крутится то в одну, то в другую сторону, и куда мы летим — не
имею никакого понятия.
Наконец обстрел прекращается, идем в нормальном горизонтальном полете. Но что это? Компас
показывает запад.
Мовчан покачивает крыльями и разворачивается на восток. А горючее? Хватит ли? А зенитки?
Опять идти через них?
Мовчан резко набирает скорость, я отстаю метров на двести. Командир идет ниже облаков: они
пристреляны зенитками, лучше идти ниже.
Снова комочки разрывов слева и справа впереди, снова маневр. Но вот Мовчан покачал с крыла на
крыло и резко пошел вверх. Понятно! Впереди небольшой просвет и «окно», через которое выглянуло
солнце.
Мовчан вошел в рвань облаков, пробил их и идет между слоями. Он хорошо виден впереди на
удалении двухсот — трехсот метров, не спускаю с него глаз. Но вот его самолет пропал в облаках.
Не удалось пробить весь слой, слишком маленькое было «окошко». Зенитки уже не бьют, но
командир потерян. Смотрю на приборы. Опыта полетов в облаках нет. Так, изредка, под шторкой, давали