Серебряные Нити
Шрифт:
Мою Акане задушили, вдели её голову в петлю - и повесили в сантиметре над полом. Её убили. А я... Я ничего не смог с этим поделать. Я был внизу. Я сердился на неё из-за чёртовой книги! Я... Я был таким дураком!
– Посмотрите, - девушка подошла ближе и указала на тонкую щель в полу, больше похожую на трещину, продавленную чем-то, на что давили с почти животной ненавистью. Я сам не понял, как смог разглядеть эту щель в почти полной темноте, но ошибки быть не могло - под полом действительно существовало скрытое пространство...
Выругавшись сквозь зубы, я попытался отодвинуть пластину
Там, в объятиях этой осязаемой пустоты, лежала толстая пачка бумаги, сцепленная по углу пожелтевшей от времени шёлковой лентой. Бумага выглядела старой и почти рассыпающейся в прах, иероглифы на ней смазались... А кое-где ужасными провалами глазниц таращились на меня следы, оставленные неукротимым пламенем - отчасти почерневшие и съежившиеся страницы.
– Что это?
– голос Акане стал глухим и жалким, в нём сейчас было больше страха, чем я мог бы перенести за всю свою жизнь.
– "Серебряные Нити", - только и смог пролепетать я.
– Это "Серебряные Нити". Акане... Моя Акане так и не сожгла её...
Трясущимися пальцами я дотронулся до полыхающей аурой злобы и страха рукописи. Это было моё творение, и оно узнало меня, узнало вопреки всему, вопреки даже своей мёртвой сущности. Я почувствовал жар костра, в который бросил эту книгу, почувствовал, впитывая его каждым порезом на окровавленной ладони.
А потом я просто потянул книгу на себя - и встал во весь рост, обрывая её связь с основой этого здания. Множество криков, что жило в моей голове, вдруг почти растворилось, безумная какофония звуков вновь приобрела формы разрозненных, но вполне понятных фраз.
"Больно ли, когда тебя пронзают кольями?"...
"Я хочу, чтобы меня когда-нибудь пронзила Мисао. Мои руки. Мои ноги. Я хочу быть Священной Девой...".
"Я правда не хотела бросать тебя. Прости. Мне... Мне действительно следовало вернуться и закончить ритуал..."
"Во мне больше нет сил... видеть... этот мир!"
– Что это?!
– девушка, до последнего мига прятавшаяся за моей спиной, испуганно прижала кулачки к груди.
– Я как будто бы слышу голоса...
Не ответив, я оттолкнул Акане со своего пути и спрыгнул в пространство вдруг потерявшего свою простую красочность шкафа, вышел из потемневшей спальни, сытно напитавшейся зловонием смерти. Голоса следовали за мной, следовали даже после того, как я перестал слышать их - они рождались в моей голове, рождались, взлелеянные ужасом и странным, упёртым неверием...
Я спустился на первый этаж и тяжело рухнул на старенький
– Почему?!
– зло пробормотал я, проклиная себя за извечную слабость.
– Почему я не смог сжечь эту... штуку... сам?!
Студентка оказалась рядом почти неожиданно, за последнюю минуту я даже забыл, что она вообще находится в этом доме - шок от найденной рукописи отбросил все остальные проблемы слишком далеко, чтобы на них по-прежнему можно было бы обращать внимание.
– Господин Саюки, - она уселась слева от меня, не сводя взгляда с жуткой бумажной стопки.
– Это и есть... та самая книга?..
– Да, похоже на то, - я откинулся на спинку дивана и закрыл глаза ладонью.
Несколько секунд в зале царила матовая, непрозрачная тишина, в которой плавали следы моих убегающих галлюцинаций. А потом, видимо, прочитав первые страницы "Серебряных Нитей", Акане всё же отважилась снова заговорить вслух:
– Но ведь это не роман и не повествование вообще... Это больше похоже на научное исследование...
– Можно сказать и так, - безразлично отозвался я.
– Значит, сестра работала над этим...
– Сестра?..
– Вы, наверное, не помните её. Она была в той группе, которая сопровождала вас, ну, во время ваших поездок по горным деревням... Её звали Коджи Натсуме. И она не вернулась. Нам сказали, что она пропала в горах, сказали, что был несчастный случай... Я посвятила много времени тому, чтобы узнать о произошедшем как можно больше. Наверное, поэтому я начала интересоваться вашим творчеством вообще и вами в частности. Сестра много писала мне. О вас и о "Серебряных Нитях", писала о том, что виденное вашей экспедицией настолько ужасно, что для описания этого недостаточно человеческих слов... А в последнем письме она сообщила, что видела девушку, полностью покрытую тёмно-синими татуировками... Видела её как будто бы во сне...
– Всё здесь!
– я озлобленно положил ладонь на "Серебряные Нити".
– Здесь - результат моих исследований. Здесь - всё, что не должно было покидать тех горных деревень, где оно родилось. Здесь тайны пропажи нескольких человек из моей экспедиции... Тогда Акане - моей Акане - не было со мной, она не видела всего того, что видел я, и... И она не захотела сжечь эту книгу.
– Но зачем вы вообще работали над ней?!
– девушка почти обвиняла меня за то зло, которое я переписывал своими собственными руками, за дотошно изложенные в рукописи ритуалы, за каждую мельчайшую подробность.
– Я не знаю, - ответ высушил моё горло, я хотел сглотнуть - но не смог.
– Акане попросила меня провести исследования фольклора тех поселений, которые до сих пор живут в среде наших предков. Ей нужно было для работы, а я... Я неожиданно для себя самого увлёкся этим делом, но... В конечном итоге... потерял троих, троих друзей. И... Да, я помню Натсуме...
– Что с ней стало?
– жалобно спросила девушка.
– Здесь, - я снова, не опасаясь повториться, хлопнул по стопке пожелтевшей бумаги.