Серебряный доспех
Шрифт:
– Что я натворила!
– воскликнула Игинуш, глядя на обескровленные трупы.
– Здесь теперь все равно нельзя будет жить!
***
Она вспомнила о жестокости и насилии и о том, каким образом она умеет расправляться с обидчиками. Это наполнило ее печалью, но вскоре на смену печали пришла гордость. Она стала чувствовать себя неуязвимой. Кроме того, она вспомнила еще кое-что. Ее кожа. Та, которую она сбросила. Эта шкура обладает особыми свойствами. Она
Игинуш без труда отыскала ее в своей прежней хижине и забрала с собой. У этой шкуры есть еще какая-то важная особенность… особенность, связанная с размножением… Она потом непременно вспомнит.
Инквизитор выслушивал рассказ своей спасительницы молча, не перебивая. И только когда она замолчала - и молчала достаточно долго, чтобы счесть это не простой паузой, - он позволил себе спросить:
– Для чего ты все это мне говоришь?
– О, - отозвалась она тотчас, - все очень просто. Дело в том, что я постоянно забываю. Я хочу, чтобы кто-нибудь помнил всю историю, от начала и до нынешнего дня. Понимаешь?
Он кивнул, но недоуменное выражение не покидало его лица.
– Но почему именно я?
– Ты подвернулся, - сказала Игинуш.
– Нет.
– Он покачал головой.
– Я слушаю тебя уже довольно давно и успел прийти к странному выводу: в твоей жизни не бывает случайностей. Все, что происходит, имеет определенный смысл.
– Значит, и ты имеешь определенный смысл, только и всего, - легкомысленно ответила Игинуш.
– Какой?
– настаивал Ринан Сих.
Она пожала плечами, снова болезненно напомнив ему кого-то знакомого. Он совсем недавно видел очень похожий жест.
– Тебе видней, какой в тебе смысл, Ринан Сих, - заявила Игинуш.
– Вот что я помню о моем начале.
***
Сперва она решила, что это обыкновенный сон. Длинный сон, с подробностями и удивительно точными деталями, но все-таки сон. Ей и прежде снились разные интересные истории.
Однако ощущение, которое не покидало ее после того, как она открыла глаза, было все-таки другое. Как будто она побывала в иной жизни. Точно. Игинуш поморгала, чтобы быстрее прийти в себя, и ее мысли обрели четкость и ясность.
Точно. Иногда воспоминания приходили к ней в форме вот таких подробных снов.
Но на сей раз она увидела то, к чему не возвращалась уже очень много лет - и много перерождений.
Она увидела себя прежнюю. Еще до того, как стала Игинуш.
Она была молодой женщиной из народа ижоров. Она видела себя в деревне. Жалкая деревенька. Именно там будущая Игинуш впервые появилась на свет. Она вышла из материнской утробы, как потом выходила из своих многочисленных шкур, и все в этот первый раз происходило иначе. Очень медленно и постепенно Игинуш постигала окружающий мир. Ей потребовались годы на то, чтобы научиться ходить, говорить, понимать.
Она дорожила той жизнью, потому что другой у нее не было. А вот имени своего она не помнила. То, первое, имя не имело значения.
У нее были очень худые руки. Длинные и
Затем произошло нечто. Игинуш действительно изгнала из своей памяти то давнее событие… Очевидно, это было больно. Очень больно. Больнее, чем все, что случалось с ней прежде.
Ее второе рождение.
Во сне все выстроилось в четкую последовательность. Каждое новое событие логично вытекало из предыдущего, цепочка не прерывалась ни разу. Но когда Игинуш пыталась облечь историю в слова, она то и дело испытывала затруднения. Почему случилось то, а не другое? Как это вышло? О чем она думала, чем руководствовалась? На эти вопросы у нее не находилось ответа.
Ни тогда, сразу после возвращения памяти, ни потом, когда она пересказывала свои воспоминания Ринану Сиху. Впрочем, Ринан хорошо умел слушать. Он был истинным инквизитором и старался не столько осудить еретика - это сделать нетрудно и большого ума тут не требуется, - сколько добраться до правды, до подлинной подоплеки происходящего. Любая ересь, и в этом Ринан был убежден целиком и полностью, скрывает под собой часть какого-либо заговора. Несогласие с догматами Церкви Сеггера - лишь предлог для недовольных, а не слишком приглядная истина, как всегда, погребена под ворохом высокопарных слов. И в умении снять шелуху и обнажить стержень Ринан Сих проявлял себя настоящим виртуозом!
Девушка с зеленой кожей отправилась на болота. Она ушла из дома одна. Почему? Возможно, она поссорилась с кем-то и хотела побыть в одиночестве. Обычно деревенские старались уходить в лес компанией не меньше четырех человек. Считалось, что четверо легко отобьются от врага. Да, кто-то умный подсчитал, что одолеть одного разъяренного тролля могут четверо ижор. Кажется, даже опыт такой ставили. Пригласили в гости тролля, напоили, отказались кормить - и посмотрели, что будет. Вчетвером уговорили успокоиться. Об этом любили рассказывать старейшины.
Но девушка пренебрегла «правилом тролля», как называлось требование не ходить в одиночку, и все-таки убежала. Наверное, очень была огорчена.
И потом она встретила ведьму. Да, это была болотная ведьма. Игинуш не знала, сразу ли девушка догадалась о том, что старуха на болоте - именно ведьма, просто милая бабушка, или же сообразила все только потом, когда уже было поздно. Не исключено также, что девушка обрадовалась встрече. Может быть, она и хотела повидаться с кем-нибудь злобным и могущественным.
– Болотные ведьмы не столько злобны, сколько капризны, - заметил Ринан Сих.
– Иногда они даже бывают довольно добры. Я изучал этот вопрос. Впрочем, Церковь Сеггера относится к ним весьма неодобрительно.
– А почему, в таком случае, вы их не истребляете?
– хихикнула Игинуш.
– Вы же уничтожаете все, к чему относитесь неодобрительно! Я тоже изучала вопрос.
Ей нравилось дразнить Ринана, однако тот не поддался и ответил вполне серьезно:
– Болотных ведьм мало, они сидят у себя на болотах, своего зловредного учения не распространяют - более того, они даже не имеют никакого зловредного учения… Они просто ведьмы. И сидят на болотах. Какой смысл тащиться в болото и сжигать там существо, о котором все равно никто ничего толком не знает? Эдак нужно спалить почти весь Лаар.