Серебряный дракон
Шрифт:
— Это вас убедит, что я самый настоящий дракон? — весело спросила я старика, мне захотелось пошалить, по-детски захотелось.
— Ты не иллюзия, — произнес он.
— А мне можно вас потрогать? — с трепетом в голосе спросил Легкая Рука.
— Да, пожалуйста, — милостиво разрешила я, меня забавлял вид изумленных иклийцев.
Он осторожно, с опаской погладил серебряную чешую на моем боку, сначала одной рукой, потом обеими, я не возражала. Старик тоже прикоснулся ко мне, удостоверившись окончательно, что я не мираж, и объявил:
—
Все иклийцы опустились на колени, воздев руки к своду пещеры, и проделали все это в гробовом молчании.
— Полно вам, встаньте... — Мне даже как-то неловко стало, только почестей ребенку.
Приняв человеческий вид, я не спеша оделась и обратилась к Легкой Руке:
— Итак, меня вроде бы признали, что дальше?
— Мы поможем тебе, а ты — нам.
— Ага, ага, — кивала я на его слова, — конечно, помогу, только пусть они встанут, не привыкла я разговаривать, когда столько народа стоит передо мной на коленях.
— Ваше величество... — начал говорить старик, поднимаясь на ноги, но я его перебила:
— Оставьте, не надо меня величать, я и братьям заявила, что не желаю быть их императрицей, называйте меня просто Джокер, хорошо?
— Как пожелаете, сударыня, — низко кланяясь, произнес старик.
— Сударыня? — я была поражена! — Вот неожиданно...
— Что вас так удивило?
— Так ко мне не обращались с тех пор, как я вернулась домой, — объяснила я, пожав плечами.
— А где это женщин называют «сударынями», — с надеждой в голосе спросил старик, глядя на меня пристально, опять чуть дырку не прожег.
— В одном отсталом мире, он пока закрыт от постороннего вмешательства, дозревает. — Я неопределенно махнула рукой. — Я там была в ссылке, на испытании.
— Закрытый мир... — задумчиво произнес старик, но опомнился и вежливо предложил нам: — Прошу вас, пойдемте к огню, там посидим и спокойно поговорим.
— Драндулеты куда поставить? — деловито спросил Арс, поднимая свой мотолет.
— Бросьте их тут, ничего с ними не сделается, — посоветовал Легкая Рука, а старик уже шел к волшебному огню, уводя за собой всю толпу иклийцев.
Мы, никуда не торопясь, «припарковали» свои средства передвижения и в сопровождении Легкой Руки пошли к волшебному костру, где уже образовался широкий круг людей, в несколько рядов сидящих прямо на гранитном полу. Для нас оставили проход и почетное место вблизи огня.
Если признаться честно, то я предпочла бы оказаться от этого костерка подальше, очень уж первобытной и мощной была его магия, аж дух захватывало, и голова начинала кружиться. Но деваться некуда, раз почет — значит почет! И нечего кочевряжиться. Мы сели рядом со стариком, а Легкая Рука пристроился у меня за спиной, хотя места рядом хватало. Я только потом поняла, что проход оставлен специально, иначе волшебство могло обидеться
Волшебный огонь, издали смотревшийся таким скромным, вблизи выглядел куда как внушительно. Десять метров в диаметре, языки пламени поднимались на добрую двадцатку метров, красно-оранжевым светом и магией заливая все вокруг.
Старик начал какую-то жутко торжественную речь, с кучей высокопарных фраз и изысканных оборотов, смысл которых я понять не могла, да и не стремилась, оглушающая магия огня заполнила меня целиком, я с трудом соображала, где нахожусь и что делаю. С этим надо как-то бороться, чем я и занялась, напрочь пропустив все, что там говорил старик.
Наконец мне удалось победить наваждение, и, придя полностью в себя, я первым делом осмотрела Арса. С ним-то все было в порядке, даже более того, он впитывал в себя волшебную силу огня, запасаясь впрок магией, как верблюд водой. Я слегка растерялась, сколько же в него влезает! Как бы не лопнул у меня милый, но, проверив, поняла, что все там под контролем и Арсу ничего не грозит. Завершив осмотр мужа, я через плечо спросила Легкую Руку шепотом:
— Этот древний дед, он кто у вас?
— Шаман, — так же шепотом ответил иклиец, — духовный вождь всех родов.
— А... — протянула я понимающе.
— Он последний из шаманов остался, — продолжил объяснять Легкая Рука, — раньше каждый род имел своего шамана, а теперь только он один и выжил. В нашей пещере последний Мако горит... Если шаман погибнет, а замену не подготовит, то Мако погаснет, и род иклийцев больше никогда не возродится, мы все погибнем.
— Так уж и все? — с сомнением в голосе, но с уверенностью в душе спросила я.
— Все, — хмурясь, подтвердил он, — никого в живых не останется.
— М-да, ситуация...
— Вы как нельзя вовремя, — продолжал говорить иклиец, — нам осталось немного. Пещерники стали бы первыми...
Легкая Рука хотел еще что-то добавить, но тут шаман закончил свою архиторжественную речь и провозгласил, повысив голос до предела:
— А теперь в честь этого знаменательного события Мако разрешает нам большую охоту!
— Что за «большая охота»? — тут же спросила я у Легкой Руки.
— Сейчас все сами увидите и попробуете, — пообещал он, многозначительно улыбнувшись.
— Ох и не нравится мне эта большая охота, — пожаловалась я мужу на ухо.
Арс только хмыкнул, а шаман продолжал говорить:
— Право первой пробы мы предоставляем импе... — он осекся, заметив мой посуровевший взгляд, и исправился: — Нашей дорогой сударыне Джокер!
— Ага, — мрачно произнесла я, — еще бы знать, что тут почем.
— Тогда, — чему-то радостно засмеялся шаман-шутник, — Легкая Рука покажет сударыне, что нужно делать.
Народ почему-то развеселился не на шутку, а я забеспокоилась еще больше.