Серебряный дракон

Скачков Владимир

— Все будет нормально, — шепнул мне на ухо иклиец, поднимаясь с пола.

Он, обогнув меня, подошел к Мако, как здесь называли волшебный огонь, и сунул руку прямо в пламя. Секунды две ничего не происходило, но вот Легкая Рука пошевелился и, к моему глубокому изумлению, извлек из середины огня жареную курицу!

— Вот это пищевой запас, — прошептал восхищенный Арс.

— Ага, — кивнула я, — еще бы знать, как он это сделал.

А Легкая Рука уже подзывал меня к себе.

— Просто пожелайте еду, а как почувствуете

что-нибудь в руке, тяните, — разъяснил он мне и предупредил: — Только смотрите, не выпускайте, иначе нам всем тут нехорошо будет.

Неуверенной походкой, пошатываясь, как пьяная, я подошла к Мако. Жара от огня не чувствовалось, все же это магический костер, а не на дровах зажженный, иначе и приблизиться нельзя было бы. Меня опять стало мутить, глаза заслезились, хорошо, что я давно сняла контактные линзы, сейчас бы они жутко мешали.

— Суй руку в Мако и хватай, — подсказал мне Легкая Рука возбужденно, даже не заметил, как перешел на ты, обращаясь к императрице, то есть ко мне.

— Что хватать-то? — Его голос с трудом пробивался к моему сознанию, ой и нехорошо мне.

— Все, что попадется.

Проглотив огромный комок, застрявший в горле, я сунула руку в огонь. Мягкое тепло охватило ее, а внутри меня заструился некий поток магической энергии, наполняя и обновляя. Я почувствовала, что начинаю пьянеть еще больше, скоро и на ногах стоять не смогу, надо быстрее заканчивать с порученным делом. Тут что-то попало в мою ладонь. Я немедленно ухватила это нечто твердое, гладкое и круглое на ощупь, словно рукоятка клинка, и потянула его из Мако. Шло тяжело, я уперлась ногами и ухватила второй рукой, прикладывая все силы. Из огня показалось что-то белое, я тащила дальше, сжав от напряжения челюсть, да так сильно, чуть зубы не крошились, и тянула.

Места за моей спиной оставалось достаточно, иди — не хочу, можно не опасаться, что встану на кого-нибудь. Видеть, что же я извлекаю из Мако, мешали слезы, продолжавшие заливать мне глаза. Я часто моргала, пытаясь очистить взгляд, только это не помогало, пришлось отпустить одну руку и рукавом вытереть слезы, меня чуть не потащило обратно, но я вовремя ухватила снова двумя руками и поднажала, попятилась.

М-да, это надо видеть! Я вытаскивала здоровенного слона, нет не слона, а мастодонта, если судить по бивням. Еще полминуты, и жареный монстр мягко плюхнулся на гранитный пол пещеры.

Радостный вопль полутысячи глоток, огласивший пещеру, оглушил меня, придавил, расплющил, я и так чувствовала себя неважно, хреново мне было, а тут еще эти вопли и крики. С большим трудом устояла я на ногах. Посмотрела на руку, которую засовывала в Мако, и оторопела, она была красная, с зеркальным блеском, как кожа всех иклийцев, вот она какая была.

Прошло немного времени, и все вернулось на место, кожа медленно побелела, голова перестала кружиться, уши начали адекватно воспринимать

шум, а глаза отличать краски друг от друга.

— Ну Джокер, — произнес Арс, обнимая меня за плечи, — жареного мамонта я от тебя никак не ожидал.

— Это не мамонт, это мастодонт, — поправила я мужа.

— А какая разница? Жареный слон он и есть жареный слон, шкуры-то у него нет.

Тихо подошел шаман.

— Вы преодолели главное препятствие, сударыня, — сказал он с чувством, — вы действительно та, кто спасет мой народ от полного вымирания.

— Спасет, спасет, — весело посмотрел на шамана Арс, — и не сомневайтесь, у моей жены дар спасать всех подряд, даже когда не хочет.

— Ага, — вставила я, — или уничтожать все подряд.

— Чего это ты так пессимистично? — поинтересовался Арс.

— Устала, хочу сесть и не шевелиться...

Ни слова более не говоря, Арс подхватил меня и отнес в сторонку, там усадил на гранитный «табурет» и спросил:

— Тут нормально? А то я у этого магического огня чувствую себя разбитым, и ты, наверное, не лучше...

— Да, Арс, спасибо.

— Я принесу поесть.

В ответ я только кивнула. Муж отправился за мясом, а я осталась сидеть, чувствуя себя полной развалиной.

Арс вернулся быстро, держа в руках приличные куски, в которые мы тут же вцепились зубами. Мастодонт таял на глазах, исчезал под ножами иклийцев, но его все равно всем хватило, даже осталось прилично. Кости бросали обратно в огонь, где они пропадали бесследно.

— Я тут поняла, — жуя восхитительное на вкус мясо, промямлила я, — почему иклийцы такие краснокожие.

— Поделись знанием, — попросил Арс.

— При рождении каждого младенца засовывают в Мако и держат там до полного покраснения.

— В волшебный огонь? — удивился он.

— Да, — произнес шаман, подтвердив мое предположение. Он незаметно подошел к нам сзади.

Одновременно повернувшись, мы посмотрели на старика, а он продолжал говорить:

— Всех, кто родится, маги окунают в огонь, давая новой жизни окрепнуть и стать сильной.

— Я что-то не вижу у вас детей и подростков, — Арс посмотрел на шамана, — вы их что, прячете?

— Нет, — старик грустно улыбнулся, — мы их не прячем, у нас невероятно давно не рождались дети, ни у кого...

— У вас нет детей? — изумилась я, мне стало их очень, очень жаль.

— Мы медленно вымираем... — Такая грусть звучала в голосе старого шамана, у меня аж сердце защемило, захотелось помочь этому народу, невзирая на последствия.

— Завтра я посмотрю, что можно сделать, — от всего сердца пообещала я.

— Спасибо! — Старик поклонился мне и отошел.

Арс жестом подозвал Легкую Руку.

— Иди к нам, посидим, поболтаем, — предложил он.

— Почему и не поговорить, — опускаясь на корточки перед нами, сказал Легкая Рука.