Серебряный единорог
Шрифт:
– Какие болты? – удивленно спросил Владислав Данилович.
– Ну перстни такие массивные. Бандиты носят. Еще в ходу цепи и кресты. Чем толще, тем лучше, – просветил ювелира Олег. – Меркурий Сократович, может я сбегаю за водярой? Что-то ни в одном глазу.
– Стартуй, – разрешил директор, почувствовавший себя значительно лучше, – но сначала пригласи эксперта по восточному искусству Аюрова, – оставшись вдвоем, он еще раз рассмотрел вещицу, – В наше время дорогостоящие флаконы в массовом производстве бессмысленны. Косметика давно упаковалась
– В самом деле, дорогие духи выпускаются в безвкусных склянках, – тихо произнес Владислав Данилович.
– За «Шанель номер пять», «Ги Ларош» и «Пуазон»* платят за бренд и запах, а не за упаковку. Олег тут прав, спрос сейчас на грубые тяжелые цацки из золота.
– Я – художник, а не ремесленник. В Москве я мог устроиться в подпольную мастерскую и работать на хозяина. В Челябинске и Иркутске предлагали то же самое. Я ищу мецената, а натыкаюсь на барышников.
– Всех меценатов перебили в семнадцатом году. Отечественных филантропов вы не найдет в ближайшие сто лет. Кстати, сейчас у нас распространен миф об иностранных капиталистах-благодетелях. Поверьте, на личном опыте убедился – таких в Европе нет. А в России во время перемен тем более. Все хотят денег сразу и много. На свою школу ювелирного искусства сейчас вы денег не найдете.
– Значит, конец надеждам?
– Надежда умирает последней, – Меркурий подумал с минуту. – Я предлагаю компромисс.
– И какой?
– Мы открываем ювелирную мастерскую. Вы ставите на поток примитивные золотые изделия, получаете половину прибыли, а на заработанные деньги создаете свою школу ювелирного искусства.
Владислав Данилович горько усмехнулся:
– Я уже стар для массового производства, как облезлый ишак из Вахшской долины. К тому же школу у вас нет лицензии на ювелирную деятельность.
Меркурий поднял руку.
– По уставу фирма «Гранд-тур» может изготавливать ювелирные изделия и даже добывать золото и алмазы.
– Что толку от устава, у вас должна быть лицензия и специальное помещение, соответствующее утвержденным допускам. А нелегально я работать не собираюсь, иначе остаток жизни проведу в тюремной камере, – холодно возразил Благовещенский.
– Хорошо, но пару-тройку золотых вещиц под старину вы можете изготовить?
– Какая разница сесть в тюрьму – за пару или сотню золотых изделий.
– А если без золота, но с драгоценными камнями?
– Прежде чем ответить, мне надо изучить ваш устав.
– Нет проблем, – щелкнул замком диплома Меркурий. – Устав и паспорт – всегда при мне.
Ювелир внимательно прочел про себя первые страницы документа и зачитал вслух: «Пункт девять. Изготовление эксклюзивных призов для победителей из драгоценных металлов и драгоценных камней в единичных экземплярах без наличия лицензии на ювелирную деятельность».
– Бог мой, какая юридическая каша!
– Зато ни один судья не посадит в тюрьму.
Благовещенский неторопливо протер замшей свой флакончик, потер лоб, и произнес:
– Якши*,
– Не переживайте, вся ответственность и так лежит на мне.
– Остаются вопросы по небольшой мастерской, материалам для изделий и некоторым инструментам.
– Это легко решит Пиханов, он у меня шустрый.
– Позвольте, еще один вопрос? – хитро прищурился Благовещенский.
– Извольте.
– Каким победителям будут вручаться эксклюзивные призы?
– Э-э, разным, – не нашелся что ответить Меркурий и сменил тему. – Вы не спросили о зарплате.
– Надеюсь, что она будет достойна моим творениям.
– За ваш флакон для благовоний я готов заплатить двести долларов.
– Весьма щедро, но он не продается.
Дверь номера с шумом распахнулась и в комнату ворвался раскрасневшийся Пиханов. За ним скромно вошел Цырендаши Аюров, прижимая к груди объемный полиэтиленовый пакет с рекламой джинсов «Монтана».
Меркурий представил ювелиру Аюрова:
– Мой эксперт по восточному искусству.
– Истории Востока, – поправил Цырендаши.
– И истории тоже.
– Выставляй водяру и порежь жратву, Дашишка, – по-хозяйски распорядился Пиханов.
– Не хами Олег, – осадил своего зама Анатолийский.
– Ничего, ничего. Я накрою стол, – не обиделся Аюров и зазвенел бутылками на прикроватной тумбочке.
Анатолийский заметил, что у Благовещенского испортилось настроение, и шепнул ему:
– Мы не долго, обсудим детали и уйдем.
– Не волнуйтесь, я привык к возлияниям заказчиков.
Пиханов откупорил бутылку и застыл с ней.
– Одной кружки не хватает. Цырендаши, сгоняй к дежурной.
– В туалете есть стакан для зубной щетки, – подсказал постоялец.
Когда суета с сервировкой закончилась, Олег сказал:
– Вам слово, Меркурий Сократович.
Директор «Гранд-тура» поднялся, поправил галстук и произнес торжественным голосом:
– Владислав Данилович, я очень рад, что познакомился с вами. Такие люди, как вы, несмотря на беды и трудности, остаются верными своему делу, своей профессии. Ваша цель – создать свою школу – является благородной и бескорыстной. Так выпьем, чтобы ваши мечты исполнились, и вы вошли в анналы ювелирного искусства.
– Благодарю, уважаемый, за теплые слова, – тихо произнес Благовещенский, вытирая набежавшую слезу.
Дальнейший процесс мужской попойки проходил по традиционной схеме: выпивка культурная – пьянка бескультурная – разгул разудалый. В середине первого этапа эксперт по восточному искусству подсел к мастеру ювелирного искусства, ведя с ним дискуссию на тему различия согдийских* и персидских украшений. На втором этапе Благовещенский сломался ввиду почтенного возраста и не соответствующего ему количества наперстков. Его мирно уложили в кровать, заботливо сняв ботинки и укрыв одеялом.