Серебряный крест
Шрифт:
– Я ел? Плюшку с кофе?
Я согласилась. Это не мужская еда.
– Ладно, пошли, тут через триста метров есть славное кафе.
– Полкилометра? А поближе нет?
– Ты же сам отказался от ресторана. Он в двух шагах.
– Это где рыба с водкой? Нет, уж лучше «славное кафе».
Мы шли по мощеным дорожкам, и я поначалу не замечала недоумевающих взглядов прохожих. Потом до меня дошло – мои колени! Они же грязные, как коленки малыша из песочницы! Порылась в сумочке и достала набор путешественника, влажные салфетки – спиртовые и безалкогольные.
17
Поздней ночью одинокий всадник въехал в монастырь Сито. Судя по тому, как быстро открылись ворота и сразу же с десяток монахов с факелами появились во дворе, – всадника давно ждали. В высоких дверях возникла фигура в белой рясе, перед которой все почтительно расступились. Антуан сам встречал Бернара, вернувшегося после утомительного путешествия в столицу. Один из монахов легко, как пушинку, снял Бернара с лошади и поставил на землю. Дождь шел уже вторую неделю, а на небе до сих пор не было просвета. Каменная кладка внутреннего двора потемнела от дождя, и Бернару пришлось подобрать полы рясы, перешагивая через темные пятна воды. Он шел к двери, сопровождаемый Антуаном и двумя монахами, несущими перед ними факелы. Привратник, дежуривший у входа, поклонился и распахнул перед Монсеньором тяжелую дверь. Бернар, переступив высокий порог, шагнул в темноту. В гулком монастырском коридоре пахло сыростью.
В свете факелов лицо Бернара было мертвенно бледным. Антуан насторожился:
– Вам не следует путешествовать одному.
– Вряд ли кто захочет напасть на меня.
– Я говорю не о людях. Меня беспокоит ваш недуг.
Бернар с трудом улыбнулся.
– Сейчас некогда предаваться недугам.
Антуан пошел распорядиться насчет позднего ужина, а Бернар поднялся в свою комнату. Пару минут спустя он вызвал дежурного и приказал:
– Принесите мне грелку и позовите Антуана.
– Он здесь, Монсеньор.
Монах выскользнул из комнаты, и на пороге тотчас возник помощник аббата с небольшим подносом в руках. Скромные монастырские дары порадовали Бернара, и он стал понемногу приходить в себя. Несмотря на то, что сейчас он более всего мечтал об отдыхе, оставался вопрос, не терпящий отлагательств.
– Как идет строительство Седлецкого монастыря?
Антуан расплылся в улыбке:
– Мы закончим чешский монастырь до наступления холодов.
Аббат кивнул.
– Хорошо. Вы скупили земли вокруг монастыря? Нельзя точно знать, где именно залежи серебра.
– Почти все окрестные земли принадлежат нам, хотя эта мера излишняя. Равви уверен в цифрах и может точно показать, где следует заложить шахту.
– Одной шахты мало! Эта земля очень богата.
– Мы можем начать добычу уже через год.
Бернар резко оборвал своего помощника.
– Нет! Не можем!
Антуан замер в недоумении – столько денег потрачено на эти земли в Чехии! Столько чиновников и генералов
От Бернара не ускользнула легкая тень на лице Антуана.
– Говорите, Антуан. Что у нас случилось?
– Монсеньор, боюсь, что вам предстоит путешествие более длительное и трудное, чем то, которое вы предприняли.
Бернар вздохнул.
– Что, Папа упрямится?
– У него свои интересы. В обмен на благословение нового монастыря цистерцианцев он хочет…
Антуан медлил, не решаясь донести до аббата новость.
– И чего же он хочет?
– Он хочет, чтобы вы созвали второй Крестовый поход.
В воздухе повисла пауза, потом Бернар тихо, но отчетливо произнес:
– Он в своем уме?!
Антуан подтвердил его самые худшие предположения:
– Поход – слишком затратное предприятие. И теперь царственные дома не торопятся пускаться в подобные авантюры.
– Тем не менее, в Риме уже поняли, что нам нужны земли Кутной Горы.
– Ему нужен новый Крестовый поход. Папа хочет удержать завоевания христиан. Одесса…
Бернар вскипел:
– Не смешите меня, мой дорогой! Папе нужна власть! Он опьянел от эффекта, произведенного этим всеобщим объединением христиан. И теперь жаждет упрочить свое влияние не только на Востоке!
Антуан постарался успокоить Бернара:
– Папа умен – ведь он ваш ученик и прекрасно знает, что нужна такая личность, как вы, чтобы этот поход состоялся. Он уже обращался к монаршим домам Европы, но безрезультатно. И теперь он намерен воспользоваться вашим влиянием, чтобы уговорить германского императора примкнуть к французским войскам.
– Значит, мне предстоит уговорить сразу двух упрямцев, из-за которых моя миссия в Германии может сильно затянуться.
– Один из них – император Конрад, а второй?
– Монах, который своими проповедями может свести на нет все наши усилия. Неистовый Рудольф, он сейчас самая большая угроза всем командорствам тамплиеров.
Антуан удивился:
– Как простой монах может угрожать могущественному ордену?
– Евреи, мой дорогой.
– Евреи?
– В святом экстазе и ради популярности он призывает избивать их, где только видит. Евреи могут выйти из командорств и покинуть нас, как нарушивших Договор.
Антуан зажег свечу и налил Бернару воды.
– Теперь понятно, почему Равви при каждом удобном случае напоминает мне про договор.
Бернар отпил пару глотков и вернул бокал свому помощнику.
– Мы обещали им покой и защиту всюду, где есть цистерцианские ордена. Если евреи откажутся вести дела с храмовниками, то ничего не останется от наших банков. А что папа обещает взамен, если крестовый поход состоится?
Антуан улыбнулся.
– Он сказал, что в знак особого отличия он удостоит тамплиеров права ношения белого плаща, как символа непорочности.