Серебряный крест

Шевелев Сергей

Поручик виновато кашлянул.

– Да, не уберегли.... И мыслимо ль это было, сударь мой, коли они такой силой на нас навалились. Да ты погляди вокруг! Как живые остались, ума ни приложу...

Виктор стряхнул с себя остатки оцепенения и просмотрел по сторонам. Пожиравшее амбар пламя ярко освещало одетые в шведские мундиры трупы, бродивших по поляне лошадей без всадников; кровавые блики играли по металлическим деталям в беспорядке разбросанного по земле оружия и снаряжения покойников. Возле крыльца, сжимая в руке топор, лежал окровавленный хозяин.

Неподалеку от него, шагах в десяти, уткнулся головой в стену дома Митьша.

Лужин, взъерошенный и страшный, в разорванном кафтане с подплывшим кровью боком, бессильно скрежетнул зубами.

– Мать их так, курвы окаянные! И старика с мальцом положили... Ну погодьте, доберусь я до вас еще, коли живой остался!

– Пойдем, поглядим, может - живы еще, - равнодушно спросил Полозов.

– Как же, живы...
– буркнул поручик, со злостью бросая в ножны клинок.
– Малец, разве что только. А Архип... Я этот удар знаю - коль попал под него - дак нет спасения. Ежели не помрешь сразу - потом кровушкой изойдешь...

Виктор, слегка прихрамывая, подошел к Архипу. С первого взгляда стало ясно, что насчет старого смолокура Лужин не ошибся. Сжимавшая топор рука уже начала холодеть, а остекленевшие глаза с немым укором смотрели в небо из-под прищуренных век. Полозов положил руку на лоб покойному и осторожно прикрыл ему глаза. Что он знал об этом человеке?
– ровным счетом ничего... За все время их нахождения в этом доме, хозяин никоим образом не старался навязывать свое общество. Был обходителен, степенен, но при этом держался независимо, с чувством собственного достоинства. Расспросами не донимал, да и вообще старался пореже попадаться на глаза. Полозову, если честно, поначалу это даже показалось подозрительным, но теперь, глядя на старика, не задумываясь отдавшего жизнь за первый раз увиденных им людей, понял, что жестоко ошибался.

Тихо подошел Лужин, сунул в руку Виктора пистолет.

– Держи, я зарядил. А то, не дай Бог, опять сунутся...

От угла избы донесся слабый стон. Поручик стрелой метнулся туда и упал на колени возле лежащего на земле Митьши.

– Живой, малец, никак живой!
– Он приподнял голову юноши и осторожно положил ее себе на колени.
– Лежи, парень, не двигайся, а ты, сударь, принеси водицы холодной, не сочти за труд...

От приложенного к голове холодного компресса Митьше стало лучше, и он слегка приоткрыл глаза.

– Это вы, дядечка, - слабо прошептал он, увидев над собой лицо Лужина.
– А тятька мой, он...

Поручик перекрестился.

– Нет больше раба божьего Архипа, - грустно сказал он.
– Не пощадил он живота своего за веру нашу. А ты лежи... лежи себе...

Юноша упрямо мотнул головой.

– Нет, я встану, не мешайте мне...

Он с трудом приподнялся, добрел с помощью Виктора до тела отца и опустился на землю рядом с ним.

– Пойдем, не будем мешать, - шепнул Виктору на ухо Лужин.
– Пусть с батей немного побудет, а нам надо решать, что дальше-то делать.

Решать,

несомненно, было нужно, и чем скорей - тем лучше. То, что целью нападавших было захватить Селену, Полозову стало ясно сразу. Спрашивается - кому и зачем это нужно? Вопрос второй: почему в таком случае оставили в живых его и Лужина... Впрочем, вполне возможно, что нападавшие были шокированы их отчаянным сопротивлением, и просто не завершили дело до конца, предпочитая скрыться с захваченной пленницей, не рискуя, в дальнейшем, своими жизнями. Девять валявшихся возле дома вражеских трупов говорят сами за себя, а нападавших, если не изменяет память, было всего около полутора десятков.

Он поделился своими мыслями с поручиком. Тот пожевал кончик прокуренного уса и кивнул головой.

– Впопыхах они на нас налетели, впопыхах, - глубокомысленно изрек он.
– Коль наехали бы они сюда целой драгунской ротой, нам не сдобровать. А так, смекаю я, корнет этот наш случайно набрел на ихний передовой дозор. Того и немного их было. На внезапность надеялись воры, ан не вышло. Думали тепленькими нас взять, а сами десяток человек положили.

– Селену надо спасать, во что бы то ни стало, - категорично заявил Полозов.
– Ты как хочешь, Егор Кузьмич, а я спутницу свою не брошу.

– Да и я так разумею, - кивнул Лужин.
– Да вот где ее только искать красавицу твою? Ну да ладно, придумаем чего-нибудь. Ты поди, глянь, как у Митьки дела, а я покуда по шведам пошарю; дорога у нас дальняя, а пороху у меня маловато, да и огненного бою взять не помешает.

Виктор не прошел и десятка шагов, как Лужин его окликнул. Приблизившись к товарищу, склонившемуся над телом пожилого шведа, он понял, в чем дело.

– Я, понимаешь, лядунку ему расстегнул, что б патроны взять, а он глаза открыл - живой оказался, - пояснил Полозову поручик.

Виктор огляделся. Точно - это самое место! И лицо это с огнем горевшими из-под треуголки глазами вспомнил, и занесенный над головой палаш. Именно этому шведу он и разрядил в грудь оба пистолетные ствола и сейчас тот, придя в сознание, с кровавой пеной у рта судорожно хватал руками воздух перед собой, глядя мутнеющими глазами на них с Лужиным.

Окровавленная рука поскребла по отвороту камзола, пытаясь забраться под плотную ткань, и бессильно упала на землю. Швед что-то тихо прошептал и слегка кивнул на окровавленную грудь, пораженную сразу двумя пулями. Виктору сделалось не по себе. Драгун повторил свою просьбу.

– Чего он хочет?

Лужин хмыкнул.

– Да не пойму до конца. Цидулку какую-то, что ль просит из-за пазухи достать... Ну, да ладно!

Он осторожно расстегнул камзол на груди раненого и достал оттуда небольшое распятие, висевшее у шведа на шее. При виде его на лице умирающего появилась улыбка умиротворения. Он приподнял с земли дрожащую руку и протянул ее к распятию.

– Отпуска грехов не иначе как просит, - пояснил Лужин.
– А что поделать, не мы б его, так он бы нас... Но человек ведь, не собака!