Серебряный любовник
Шрифт:
– У тебя останется весь мир, - сказал он.
– И еще, Джейн, - он остановился в дверях, - не забывай об одной вещи. Ты, - он приглушил голос и одними губами произнес: красивая.
Он вышел, и все краски дня осыпались и свет его померк.
Нужно ли описывать этот день? Я все время думала о них. Представляла себе, как он приходит в квартиру Кловиса. Вот они разговаривают, сыплются бесчисленные намеки, он отвечает остроумно, все той же улыбкой, как будто излучающей свет. Я представила их в постели. Почти.
Около семи вечера словно перевернулась страница. Прямая, как стрела, я села на скомканной постели и стала вырабатывать план. Безумный план, дурацкий план. Как будто он сам внушил мне такой образ мыслей. Совершенно новый, необычный для меня - логический.
Я не помнила, где идет конференция физиков, пришлось узнавать у оператора информации. Пока он наводил справки, я чувствовала, как во мне растет чувство вины.
Потом я вызвала конференцию и держала линию двадцать минут, пока не нашли, наконец, мать. Чувство вины по-прежнему мучило меня.
– Что случилось, дорогая?
– спросила мать.
– Мама, я сделала ужасно дорогую покупку, и мне не хватило моей карточки.
– Джейн, у меня через пять минут заседание, я председатель. Может быть, это подождет?
– Нет, мама. Извини, но ждать нельзя. Понимаешь, заплатил-то Кловис.
– Ты виделась с Кловисом после того, как мне о нем рассказала? Дорогая, нужно быть осторожнее.
– У меня это прошло, - кратко сказала я.
– Дорогая, - сказала мать, - включи, пожалуйста, видео.
Я включила. Это было несколько вызывающе, так как она увидела меня раздетую в постели, в моей любовной постели, с кремовой кожей и глазами, похожими на раковины каури, о чем я никогда не подозревала. И она, казалось, тоже каким-то образом поняла, что разговаривает с совершенно новым человеком, которого раньше не знала.
– Так-то лучше, - сказала она, хотя я в этом вовсе не уверена.
– Я рада, что ты отдыхаешь.
Она никогда не уставала мне повторять, чтобы я изучала свое тело. Не надо стесняться его. Теперь, казалось, это ее мнение перестало быть столь категоричным.
– Мама, Кловис заплатил за эту вещь, а теперь я не могу ей пользоваться. Ты не могла бы послать ему сегодня денежный ордер?
– Сколько это стоит?
Я развернула квитанцию и бесстрастно назвала сумму.
Голос матери тоже стал бесстрастным.
– Это слишком дорого, милая.
– Боюсь, что да. Но мы же можем заплатить, разве нет? Или мы не богатые люди?
– Раньше ты такого не делала, Джейн. Что это за вещь? Машина?
– Это усложненный особый образец робота.
– Понятно. Робот.
– Он умеет играть на пианино.
– При такой цене следует ожидать чего-то подобного.
– И еще, мама,
– Не надо раздувать, Джейн, Джеен, Джеин.
– Мне бы хотелось иметь собственную квартиру в городе. Хотя бы на несколько месяцев.
– Еще и квартиру.
– Я же не ребенок, мама. У всех моих друзей есть свое жилье.
– У тебя есть собственные комнаты.
– Это не одно и то же.
– Эти комнаты и все, что в них находится, принадлежат тебе, Джейн, как если бы это была твоя квартира. Ты можешь делать в них все, что хочешь. Полная свобода. Даже лучше, чем если бы ты имела свою, где пришлось бы выполнять обязанности по дому.
– О... я...
– Ты ведь действительно еще дитя. Как ты собираешься справляться с повседневной домашней работой? Ты хоть понимаешь, что от нее никуда не деться? Даже в полностью автоматизированной квартире нужно за всем следить. А ты не... Джейн, мы обсудим это, когда я вернусь домой.
– Я купила робота, чтобы он мне помогал.
– Да. Ты очень последовательна в своих поступках.
– Как ты заплатишь Кловису?
– Дорогая, ты, кажется, пытаешься мной командовать. И сама, я уверена, понимаешь, что это не очень умно с твоей стороны.
– Мама, ну пожалуйста.
– Я должна идти, дорогая. Увидимся завтра вечером и обо всем поговорим. Почему бы тебе не записать все на пленку? Ты выражаешься гораздо яснее, когда успокоишься и поразмыслишь. Спокойной ночи, дорогая, спи крепче.
Линия отсоединилась, и видео погасло.
Я дрожала, сыпала проклятиями и грызла простыню.
Завтра придется снова через все это пройти, и она одержит верх. Все так глупо. С матерью же невозможно воевать. Египтия с пятнадцати лет имеет полный доступ к состоянию своей матери, а месячный лимит установлен ей только потому, что иначе бы она перерасходовала и не накопленные еще средства. Но лимит-то ее - двадцать тысяч И.М.У. в месяц. У Кловиса, насколько я знаю, вообще нет никакого лимита. У Хлои и Дэвидида тоже, хотя они довольно бережливы. А у Джейсона и Медеи, которые все еще живут вместе с родителями, есть собственный дом на морском берегу в Кейп-Энджеле и Ролле-Амада с кнопочным щитком. А деньги они достают либо подделывая подпись отца, который еще не разу этого не заметил, либо используя одну из шести своих кредитных карточек, каждая с двухнедельным тысячным лимитом, а то и в магазине прихватят, что плохо лежит.
А у меня? Тысяча в месяц. Хотя раньше этого хватало с лихвой.
С лихвой, потому что всю одежду мне покупала мать. Даже постельное белье, даже мыло... я дико озиралась по сторонам. У меня было все, что могло понадобиться, и даже больше. Я должна быть ей благодарна. Мой взгляд остановился на вульгарной - с моей точки зрения - антикварной лампе, пятнистой, как пантера. Мать не жалела на меня денег. Одни ковры стоят многие тысячи...
По коже поползли мурашки. Что-то щелкнуло в голове.