Серебряный туман

Вильденштейн Оливия

— И что? — спросила я. — Неужели я?..

— Что?

— Эйс! Глаза вверх.

Он моргнул, зрачки запульсировали, а затем он разжал руки, сомкнутые на моих предплечьях. Я снова погрузилась под воду с сильным всплеском, от которого вода брызнула на его рубашку облачного цвета и узкие джинсы. Тёмное от воды пятно высохло почти мгновенно.

— Как ты попал в мой дом?

— Дверь была не заперта.

Я размазала мыльные пузыри по своей груди.

— Ты пересилил музыку ветра?

Он не улыбнулся.

—

У тебя всё ещё есть чувства к Каджике?

— Что? Откуда это всё берётся?

Он прислонился спиной к раковине и скрестил руки на груди.

— Я видел вас с ним в амбаре. Ты выглядела… Я не знаю… — он на секунду закрыл рот. — Ты выглядела счастливой, от того, что была там с ним.

— Ты имеешь в виду, когда он толкнул меня к верёвочному ограждению и снял с меня одежду?

Челюсть Эйса покраснела так быстро, что я наполовину ожидала увидеть, как от его кожи повалил дым.

— Что он сделал?

Я встретилась с ним взглядом.

— Значит, тебя там не было всё это время.

— Ты… ты это сделала с ним?

Тот факт, что Эйс пришёл к такому выводу, раздражал меня.

— Конечно, нет, — я откинула голову назад и закрыла глаза. — Приятно видеть, как сильно ты мне доверяешь.

Тишина.

Я открыла глаза, чтобы посмотреть, ушёл ли Эйс. Он этого не сделал. Он стоял над ванной.

— Это ему я не доверяю, — сказал он.

— Мне кажется, что у нас уже был этот разговор. И не один раз. У меня нет романтических чувств к Каджике, но я не испытываю к нему ненависти. Возможно, это не то, что ты хочешь услышать, но это правда. Ещё одна правда. Я не держу его за руку — даже в хорошие дни. Я не флиртую ни с ним, ни с любым другим парнем, если уж на то пошло. И я не даю ему надежду. Это было бы жестоко. Возможно, я не самый чуткий человек в мире, но мне не нравится причинять людям боль.

— Ты причинила мне боль, — для стодвадцатилетнего мужчины Эйс внезапно показался очень молодым.

— Ты тоже причинил мне боль.

Его челюсть сжалась.

— Ты имеешь в виду, потому что я должен жениться? У меня нет выбора, Кэт. Я застрял с Анджелиной, — он присел на корточки рядом с ванной и провёл рукой по своим тёмно-золотым локонам. — Ты… у тебя был выбор, и ты выбрала его.

Я подняла руку и коснулась его челюсти. Вода стекала по его шее, но с шипением испарялась. Почему он, из всех людей, был таким неуверенным в себе?

— Чтобы научить меня драться. Это всё, за что я его выбрала, Эйс, — чувствуя, насколько мрачным этот разговор сделал его… сделал меня, я спросила. — Что произойдёт, если ты залезешь в ванну со мной? Неужели твой огонь выпарит всю воду из ванны?

Он на секунду закрыл глаза. Когда он снова открыл их, они были обжигающими.

— Это приглашение?

Я разволновалась.

— Мне просто было любопытно, останется ли там хоть немного воды.

— А я подумал, что ты замышляешь увидеть

меня голым, но я должен был знать, что это научный эксперимент.

Я лопнула пузырь указательным пальцем.

— Ты меня знаешь.

— Я не уверен, что знаю, — его взгляд скользнул по моему лбу, ресницам, носу, рту, шее и ещё ниже. — Иногда я не уверен, что действительно что-то знаю о тебе, Кэт.

Моё дыхание стучало по голосовым связкам.

— Присоединяйся ко мне в ванне, — я оценила неровную высоту его тёмных бровей, голубизну его радужных оболочек, мягкую форму его рта.

Запала долгая пауза.

— Тогда я буду весь мокрый.

— Ты высохнешь, — я изучала радужный блеск мыльного пузыря.

В тишине он расшнуровал ботинки, расстегнул рубашку. Сосредоточенность омрачила его черты. Я сомневалась, что он сосредоточился на механике шнурков и пуговиц. Я прикусила губу. Неужели я действительно только что предложила Эйсу принять со мной ванну?

Я покраснела от своей дерзости.

Я никогда не делала этого раньше.

Когда-либо.

Он сказал, что не знает меня, но знаю ли я саму себя?

Он стоял надо мной, всё ещё в джинсах, но с обнажённой грудью, скульптурной и золотистой, вырезанной из мускулов.

Я бы провела руками по его груди, вниз по спине, но я никогда не видела его без рубашки.

Не говоря ни слова, он скользнул одной ногой в ванну.

Я приподняла бровь.

— Твои джинсы всё ещё на тебе.

Вода зашипела и нагрелась, но не закипела. И всё же её температура определённо повысилась.

— Я знаю, — он упёрся коленями по обе стороны от моих бёдер, затем опустил внутрь ещё больше своего великолепного тела.

— Почему?

Он ухватился за края ванны на когтистых лапах.

— Потому что я не хочу, чтобы наш первый раз произошёл после ссоры.

Я тоже этого не хотела…

Вода поднялась выше, нагрелась сильнее.

— Меня собираются сварить?

Его напряжённое выражение лица стало весёлым.

— Вода не станет горячее. Но я могу включить немного холодной воды, если это тебя успокоит.

— Не надо. Я люблю горячую воду, — я провела ладонями по его рукам, которые были твёрдыми и жилистыми. Мне было интересно, тренировался ли он. Я тоже многого о нём не знала. Я сказала ему об этом.

— Спрашивай меня о чём хочешь.

Я провела ногтями по его плечам, вниз по бокам его туловища.

— У тебя есть дом на Земле?

— Нет.

— Даже на Бивер-Айленд?

Вуды предположительно жили там, в роскошном уединённом комплексе.

— Дома на Бивер-Айленд просто для вида.

— Но у тебя дом в Неверре?

— Не дом как таковой. Я живу на вершине калимбора. Это…

— небесные деревья. Борго рассказал мне о них.

Я погладила его мышцы живота, которые сокращались и вздрагивали под моими прикосновениями.