Серебряный туман

Вильденштейн Оливия

— И позвони Каджике, — сказала я Крузу.

Заключала ли я сделку за сделкой? Сколько я буду ему должна после сегодняшнего? Я отогнала эту мысль прочь. Сейчас было не время думать о гаджои.

Мой отец был жив и здоров.

Круз потянулся за своим телефоном. Он принял звонок в гостиной, тихо говоря в трубку.

— Что случилось сегодня днём, Катори?

Мой отец никогда не называл меня полным именем. Никогда.

— Что это был за разговор о пыли? Почему Стелла хотела тебя убить?

Почему она хотела убить меня? — он потёр горло, как будто чувствовал заштопанную рану, но мог ли он? Было ли это похоже на фантомную рану?

— Папа, помнишь письмо Леи? Ты помнишь, о чём там говорилось?

Его пристальный взгляд скользнул по моему лицу.

— Письмо, которое она написала своей сестре? То, что про паганов и баситоган?

Я кивнула.

— Я не понимаю.

— Ну, Стелла была отчасти паганом. Отчасти фейри, — добавила я, на случай, если он не мог вспомнить значение слова Готтва.

— Фейри? Фейри! — на его виске лихорадочно вздулась вена. — Фейри?

Я снова кивнула.

— И я тоже… — пробормотала я. — Как и мама.

— Ты?.. Нова?..

Как дворники на ветровом стекле, его веки поднимались и опускались. В отличие от дворников на лобовом стекле, они ничего не сделали, чтобы рассеять его растущее недоверие.

— Фейри?

— Да.

— Как Тинкербелл?

Я улыбнулась. Я вспомнила, что это была моё упоминание, когда мне впервые рассказали о фейри.

— Немного похожа на неё.

— Ты умеешь летать?

— Нет. Я имею в виду, я не умею. Но фейри могут.

Папа сморщил нос, а затем сжал обе стороны лица.

— Ты что-то принимаешь? Ты принимаешь наркотики? Так вот почему ты сделала татуировку?

Я вздрогнула.

— Нет.

Он вскинул руки в воздух.

— В твоих словах нет никакого смысла.

Круз вернулся. И он был не один. Каджика стоял рядом с ним, грудь вздымалась от учащённого дыхания, чёрные волосы были скользкими от дождя.

Я повернулась к ним, с трудом сглотнув.

— Каджика, мне нужно, чтобы ты стёр его воспоминания.

— Стереть чьи воспоминания? — спросил папа.

Пристальный взгляд охотника впился в мой, а затем скользнул по затопленной кухне.

— Ты уже пробовала, Катори?

— Нет.

Возможно, мне следовало бы это сделать, но мне не хотелось вмешиваться в мысли отца. Я уже заарканила чужую силу и использовала её, не понимая, что делаю.

А потом появилась пыль.

Я чувствовала её на языке, ощущала запах. Она вытекла из моей кожи и задушила своего владельца. Я понятия не имела, как я это сделала.

— Сотри всё, начиная с того момента, как он вышел из своей машины.

— Ты говоришь обо мне? — закричал папа, отталкиваясь от острова.

Он схватил меня за

плечи и встряхнул. Это было не слишком мягко, но я не держала на него зла. Он был зол и смущён. Он имел на это полное право.

Я положила свои руки поверх его.

— Я бы хотела, чтобы ты сохранил всё, что я тебе сказала. Я так хочу, чтобы ты знал всё, что знаю я, но это разрушит твою жизнь. Я не хочу разрушать твою жизнь.

Папа перестал трясти меня. Он просто уставился на меня сверху вниз. Его рот открылся, но он не издал ни звука.

— Посмотри на Каджику, папа.

Он уставился на охотника.

— Ты переоденешься, а затем вернёшься к своей машине, — начал Каджика ровным и ровным голосом. — Ты поедешь обратно к Би, где поужинаешь. Когда ты придешь домой сегодня вечером, у тебя не будет никаких воспоминаний о том, что произошло в твоём доме. Ты не вспомнишь свой разговор с дочерью. Ты не вспомнишь, что видел Стеллу Сакар.

Папа был твёрд, как тотемный столб, его глаза были пустыми, как у Стеллы в последние минуты её жизни. Я содрогнулась при этом воспоминании.

Глаза Каджики сияли, как огранённые топазы, укрепляя его влияние.

Я затаила дыхание.

Не моргая, не глядя на меня, папа прошёл мимо меня, пересёк гостиную и вышел из дома.

Как только я услышала рокот двигателя катафалка, я снова осмелилась вздохнуть.

Каджика уставился на воду, колышущуюся вокруг моих лодыжек, а затем уставился на татуировку из пыли, покрывающую мою шею.

— Круз сказал, что ты убила пагана…

Я кивнула.

— Тогда почему на твоём теле всё ещё хранится её пыль?

— Я не знаю, — прошептала я, вытирая замерзшие щеки. — Я не знаю.

Круз присел на корточки и приложил ладони к поверхности жидкости. Медленно поднимался пар, а уровень воды всё падал и падал, пока не осталось ни одной лужи. Пламя шипело и трещало, выжигая влагу.

Каджика наблюдала за его работой.

— Может быть, это пройдёт сегодня вечером, — сказала я, когда Круз встал.

— Пыль исчезает в тот момент, когда исчезает паган. Если Стелла умерла, то ты не должна по-прежнему владеть её пылью.

Круз скрестил руки на груди, его кожаная куртка заскрипела.

— У меня есть теория. Поскольку Катори использовала пыль, чтобы убить Стеллу, возможно, пыль теперь принадлежит ей.

— Ты манипулировала пылью фейри? — спросил Каджика.

— Я… Я…

Неужели я? Или Круз использовал свою пыль?

— Она это сделала, — ответил Круз. — Я видел, как она поднималась из неё.

Изумление отразилось на лице охотника.

— Ты можешь контролировать гассен?

Я потёрла синтетический край своего спортивного топа между пальцами. Могла ли я?