Серебряный туман
Шрифт:
— Ничего. Это горячая вода с запахом.
— Касс…
— Твои деньги здесь ни к чему.
Я уже собиралась убрать свой бумажник, но вместо этого расстегнула его. Я вытащила десятицентовик и положила его на стойку.
— Тогда самое меньшее, что я могу сделать, это оставить тебе чаевые.
Касс рассмеялась.
— Убирайся отсюда.
Я сунула пятидолларовую купюру под монету, хотя Касс настаивала, чтобы я забрала её обратно. А потом я пошла обратно в свой пустой дом.
ГЛАВА 5. СОК
На
В моём сне воздух пах сладко. Потрескивал огонь. Сок кипятили в железных котлах. Участки тонкого снега покрывали голую землю пятнами. Смех жужжал так же тихо, как распахнутые крылья синей птицы, за которой я гналась по поляне. Слова вылетали из моего рта так же быстро, как и моё дыхание. «Ишту, маагве!» Я была взволнована. В восторге от вида птицы. Спешила догнать её, но как я могла догнать то, что летело? И всё же мои шаги были быстрыми. Почти такими же быстрыми, как полёт птицы. Я плыла по высокой траве.
«Магена! Магена, бекагве!» Девушка, окликнула меня во сне. Чёрные волосы струились сзади, как чернильный поток, но остальные черты её лица были расплывчатыми, а тело — воздушным, как туман.
Снилась ли мне Ишту?
Ишту была парой Каджики. Очевидно, я была похожа на неё — слишком сильно. Каджика был без ума от неё и обезумел от горя, когда фейри убили её. Недавно он узнал, что у неё был роман с фейри — Борго Лифом — и это потрясло его.
В конце концов, его идеальная пара не была такой уж идеальной.
Если бы Борго не покончил с собой моей ядовитой кровью — я содрогнулась при воспоминании о том, как он превратился в пепел, — я была уверена, что Каджика покончил бы с жизнью фейри.
По правде говоря, я была немного озлоблена по отношению к Ишту. Я чувствовала, что Каджика заслуживает лучшего, чем двуличную жену. Он был вспыльчив и предвзят, но никто не мог упрекнуть его в предательстве.
Я выбросила Ишту и Каджику из головы. Сосредоточилась на других частях, которые я помнила.
— Магена. Бекагве. Маагве, — я позволила словам слететь с моего языка, попробовала их на вкус.
Я перекинула ноги через край кровати. В луче света, льющегося из моей ванной, я на цыпочках подошла к шкафу и открыла ящик для носков, где хранила рукописный словарь Готтвы и фаэли, который дала мне Холли. Слова не были расположены в алфавитном порядке, поэтому мне потребовалось некоторое время, чтобы найти их, но я нашла два. «Бекагве» — подожди меня. И «маагве» — пойдём со мной. Я не нашла «магена».
Я решила, что спрошу Каджику, когда он появится.
Я натянула леггинсы, спортивный бюстгальтер, футболку и толстовку с капюшоном, затем отправила Эйсу ещё одно текстовое сообщение. Он не ответил на вчерашнее сообщение, но в Неверре не было приёма мобильных телефонов — именно туда, как я предполагала, он и отправился. Мне было ненавистно думать, что он остался на Земле, потому что это означало бы, что он избегал меня.
Неужели я сказала что-то
Я собрала волосы в высокий хвост, который хлестал меня по лопаткам, когда я спускалась по лестнице. Я открыла дверцу холодильника и уставилась на полки, пытаясь решить, что я хочу съесть. Моё внимание привлекла плоская стеклянная бутылка, наполненная янтарной жидкостью. Я отвинтила крышку и понюхала кленовый сироп.
Пахло как в моём сне.
История и традиции Готтва не были мне совершенно чужды — мой дедушка наполнял мои уши рассказами о жизни племени, — но мечтать о кипящем соке было очень специфично. Готтва славились своим кленовым сахаром и сиропом. Весной они вырубали деревья вокруг своего лагеря и превращали сок в ценный товар, которым могли торговать.
Ставя бутылку на место, я удивлялась, почему мне приснился кленовый сироп и Ишту. Ишту означало сладость в Готтва. Может быть, это и было связующим звеном?
Я с силой захлопнула дверцу холодильника. Банки задребезжали от удара.
С каких это пор я стала анализировать сны? Мама обычно так делала. Папа иногда так делал. Но я?
Мой разум был рационален.
Я была рациональна.
Или, по крайней мере, я должна была быть такой.
Я выбросила этот сон из головы.
Пока я ждала, когда стрелки часов отметят девять часов, я открыла статью о вирусологии на своём смартфоне и прочитала её, наполняя свой беспокойный разум конкретными фактами и полезной информацией вместо беспочвенных рассуждений о двух девочках, гоняющихся за птицей, в то время как их матери кипятили кровь деревьев.
* * *
В 8:58 утра я открыла входную дверь и оглядела горизонт в поисках ржаво-серого пикапа, который Каджика унаследовал от Холли.
Я ждала.
Подождала ещё немного.
Железные колокольчики зазвенели у меня над головой. Я прищурилась, глядя на них, и снова подумала о своей матери. Изначально мама повесила это над нашей дверью, чтобы защитить нас от злых духов. Я отмахнулась от её суеверия как от бабушкиной сказки. Злые духи, очевидно, не были изгнаны с тех пор, как она умерла. В тот же день, когда я перекрасила жёлтую дверь, я сорвала колокольчики с крючка и выбросила. Недели спустя, когда я узнала, что железо влияет на фейри — как электронный ошейник на собаку, — я купила новые и повесила.
Я протянула руку повыше и дотронулась до самой длинной металлической трубки.
С тех пор как мы с Эйсом начали встречаться, я обдумывала идею снять их, но Эйс убедил меня оставить. В память о моей матери, но также и потому, что это потенциально могло бы удержать некоторых фейри от проникновения в мой дом. Кроме того, пока окна моей спальни были закрыты, раздражающий шум его не беспокоил.
Вдалеке что-то блеснуло. Прикрыв глаза рукой, я увидела машину. Она была большой и серой, кашляла и лязгала.