Сергей Дягилев. «Русские сезоны» навсегда
Шрифт:
Семья Дягилевых. Слева направо: Валентин, Павел Павлович, Юрий, Елена, Сергей
В Перми Дягилев был всеобщим кумиром. Но ничего удивительного, что в Санкт-Петербурге, куда он, разумеется, поехал учиться после окончания гимназии, ему встретилось куда больше препятствий, и он быстро растерял свои привилегии. Неудивительно также, что в свой первый год жизни в Петербурге он писал матери:
«Так часто я со слезами в горле вспоминаю гимназию, особенно ее последние годы. Конечно, я не хотел бы, чтобы они снова вернулись, но все-таки
Жизнь семьи Дягилевых кажется особенно мирной на фоне жизни России в те годы – как на улицах, так и в политике господствовали насилие и террор.
В результате взрыва бомбы 1 марта 1881 года на Екатерининском канале в Петербурге был убит царь Александр II. Это временно приостановило серию террористических акций, которые терзали общество начиная с 1878 года. При первом покушении на царя террористам удалось пронести взрывчатку в Зимний дворец, и взрыв прогремел в столовой зале. Покушение не достигло цели лишь потому, что царь неожиданно задержался.
Когда стало известно о гибели царя, на площадь перед Зимним дворцом стал стекаться народ. Все упали на колени, и, когда над воротами подняли императорский флаг, по площади прокатились рыдания19.
После убийства царя в стране было объявлено чрезвычайное положение (что фактически превращало Россию в полицейское государство вплоть до революции 1917 года). Но уже с 1878 года, в ответ на первые террористические акты, были приняты меры, в результате которых невероятно усилился контроль над обществом со стороны полиции и Охранного отделения. Покушения готовила террористическая организация «Народная Воля». Вряд ли в ней было более двадцати активных участников. Тем не менее власти прилагали колоссальные усилия для подавления террористической угрозы. Службы безопасности, именно в силу своей некомпетентности и низкой эффективности, добивались все больших юридических полномочий и выделения все более и более значительных сумм из государственной казны. Тайная полиция разрослась и превратилась в самостоятельную силу в русском обществе, не намеренную считаться с существующей иерархией и укладом общественной жизни.
Ничто не может проиллюстрировать это лучше, чем арест Анны Философовой-Дягилевой – знаменитой «тети Ноны», которая, кстати сказать, была супругой члена Государственного совета, и последовавшая за тем ее высылка за границу – за ее политические подрывные высказывания20.
Анна (Нона) Философова была очень влиятельной активисткой в борьбе за женские права, поставившей себе цель «дать женщинам возможность идти независимым путем в выборе профессии и таким образом получать независимый статус, как моральный, так и материальный»21. Она была чрезвычайно деятельной и настроенной по-боевому, читала лекции, проводила диспуты, писала петиции и вообще проводила активную работу с представительницами как дворянского круга, так и крестьянского сословия. Она переписывалась с людьми из верхов и низов, с соратниками и с противниками, в том числе с Джоном Стюартом Миллем, чью работу «Порабощение женщин», изданную в 1869 году, она очень высоко ценила. Наибольших результатов она добилась в области женского образования. В начале 70-х вместе со своей единомышленницей Марией Трубниковой она организовала женские курсы в Москве, Санкт-Петербурге и некоторых провинциальных городах. По мнению Ричарда Стайтса, благодаря ее усилиям Россия получила высшее образование для женщин, «равного которому по качеству и разнообразию специальностей не было в Европе»22. Невероятная вещь для страны, известной своим патриархальным строем, в которой даже дворянство до 1800 года по большей части оставалось неграмотным!
Философова была типичной представительницей поколения 50–60-х годов, периода многообещающих, но порой хаотичных творческих тенденций в русском обществе, для многих имевших драматические последствия. Средоточием этих тенденций была небольшая группа прогрессивно мыслящих, идеалистически настроенных активных интеллектуалов, прилагавших немалые силы для того, чтобы превратить Россию в более цивилизованную,
Подъем волны терроризма и убийство Александра II привели к перелому в развитии русского общества. Сложившееся в 70-х и 80-х годах поколение, типичным представителем которого был Дягилев, оказалось диаметрально противоположным по духу поколению шестидесятников. Отчасти это объяснялось усилившимся давлением со стороны властей, но также их исконным отвращением к идеализму предшествующего поколения. Очень характерно, что Владимир Стасов, один из важнейших духовных лидеров «прогрессистов», входивший в число близких друзей тети Ноны, со временем превратился в злейшего врага Дягилева. Но до этого в начале 80-х было еще далеко.
В отличие от Философовых, Дягилевы чувствовали, что либеральные реформы могут угрожать их сложившимся интересам, и, несомненно, по этой причине пермская семья была настроена не столь прогрессивно, как Философовы, хотя в целом и те и другие придерживались одних и тех же политических и общественных идеалов. Высылка в 1878 году тети Ноны за границу, должно быть, шокировала семью не меньше, чем убийство царя три года спустя. Но благодаря заступничеству друзей вскоре после вступления на престол Александра III Философовой разрешили вернуться в Санкт-Петербург с определенной оговоркой со стороны властей относительно того, что политический пыл ей придется умерить.
В конце 80-х годов Дягилев прочитал роман Гончарова «Обрыв», в котором автор сделал амбициозную, хоть и не до конца удавшуюся попытку отразить все русское общество целиком, как в политическом, так и в социологическом плане. Сергей рассуждает об этом в трех длинных письмах, адресованных матери, которые проливают свет на некоторые взгляды семьи на политику. Дягилев выражает большую симпатию нигилисту Марку, изображенному в романе:
«Об Марке я забыл тебе в прошлый раз написать. И боюсь, что мое мнение будет слишком неверным. Это умный человек, но нигилист, и мне кажется, что нельзя говорить, что все нигилисты глупые люди (об этом сильно спорили с тетей и теперь дядя Боб меня иногда называет либералом и думает, что я нигилист, но ты знаешь меня, родная моя)»23.
Как и его мачеха, Дягилев, похоже, имел склонность к драматизму в политике и к ее театральной стороне, его также не оставлял равнодушным пафос либералов. Однако, судя по некоторым реакциям, которые описывает Сергей, можно судить о том, что, сколь бы прогрессивной ни была его семья, она была настроена резко против левого радикализма.
Переписка между матерью и сыном по мере взросления Сергея становится все теплее и доверительнее. Даже когда Сергей узнает от отца, что Елена не является его родной матерью, это ничего между ними не меняет. Письмо, которое мачеха Сергея написала ему после этого разговора, характеризует ее как женщину очень впечатлительную, необыкновенно привязанную к Сергею, при этом склонную к театральности.
«Сергунчик мой! Для тебя и для меня наступила вчера новая эра: ты вышел из-под моей опеки и поступил под мужской надзор отца, а я простилась с твоим детством. Пришло то время, о котором я всегда со страхом думала, но которое все-таки всегда казалось мне таким далеким: время, когда сын начнет сознавать в себе мужчину. Этим сознанием он переступил в себе порог, у которого я должна остановиться. Вчерашний разговор с отцом совершил окончательный перелом. Разговор этот ты не забудешь никогда, я думаю, потому что он произвел на тебя сильное впечатление. Это был первый разговор твой, Сережа, при котором я не могла присутствовать. Значит – кончено […] Моя роль в твоем воспитании завершена»24.