Сергей Дягилев. «Русские сезоны» навсегда
Шрифт:
Отношения Дягилева с отцом были непростые. Павел, похоже, мало занимался воспитанием детей, а если и делал это, то на старомодный манер. Сохранилась масса писем Сергея, адресованных матери, и не больше десяти его писем к отцу, к тому же все они довольно поверхностные. По словам Вальтера Нувеля, их отношения друг к другу были безразличными.
Впрочем, когда Сергею исполнилось семнадцать лет, Павел Дягилев вдруг вмешался в воспитание сына. Он решил, что Сергею пора расстаться с невинностью, и отвел его к проститутке, что было довольно распространенным явлением в дворянской среде. До отмены крепостного права для этого обычно привлекали крепостных крестьянок (и традиция эта продолжалась еще некоторое время на селе), затем подобная миссия была возложена на официальных городских проституток. Этот обычай описан рядом русских писателей (в том числе Л. Толстым и Л. Андреевым). Тургенев рассказывал братьям Гонкур, что как-то раз к нему подошла
«Начался дождь. Я гулял в саду. Вдруг я увидел идущую ко мне девочку. Она взяла меня – заметьте, я был ее хозяин, она моя раба – сзади за шею и сказала “Пошли!”. Что было потом, через это мы все прошли. Но то первое ее нежное прикосновение к моим волосам пронзает меня ощущением счастья всякий раз, когда я об этом вспоминаю»25.
Говорят, что даже Игорь Стравинский в 20-х годах прошлого века водил своих сыновей-подростков к французским проституткам, с тем чтобы те научили их любви. [31]
31
Об этом рассказывал Николай Набоков Элмеру Шёнбергеру. Приводится по: Sch"onberger Elmer. Het gebroken oor. Amsterdam, 2005. Р. 354.
Для молодого Дягилева, который, несомненно, уже в юном возрасте осознавал свое сексуальное тяготение к мужчинам, эта отцовская затея, несомненно, должна была показаться болезненной и унизительной. Вероятно, это был первый и последний случай, когда он делил свое ложе с женщиной. По иронии судьбы, он вдобавок заразился при этом венерической болезнью. [32]
По словам Сергея Лифаря, который был его последним «premiere danseur» [33] и одним из его биографов, инцидент с проституткой лежит в истоке порой непростых отношений Дягилева с женщинами. Последнее, впрочем, маловероятно. Дягилев был способен на сердечные, эмоциональные отношения с женщинами, но это всегда были женщины, такие как его близкая подруга Мисиа Серт и балерина Тамара Карсавина, очень ему преданные и в известной степени его почитавшие. В этом стремлении к общению с преданными ему женщинами можно скорее увидеть проекцию отношений Дягилева с женщинами его юности – с мачехой и няней. Характер этих отношений основывался на той патриархальной роли, которая отводилась в семье старшему сыну.
32
Рассказ об этом случае принадлежит Лифарю, в том числе и сведения о заражении. Приводится по: Лифарь С. Дягилев и с Дягилевым. М., 1994. С. 33.
33
«Первый танцовщик» (фр.), то есть исполнитель главных партий.
В этом также сказывается двойственность освободительного либерализма Дягилевых, с одной стороны, и их патриархальных привычек – с другой, что проявлялось в воспитании старшего сына и в обращении с прислугой.
Второй близкой женщиной в окружении Сергея была его няня. Она ухаживала за ним и воспитывала его первые годы после смерти его матери, до того как Павел вторично женился, и даже после продолжала играть важную роль в его воспитании. Когда Дягилев поехал учиться в Санкт-Петербург, она отправилась вместе с ним, жила на его квартире и заботилась о его хозяйстве.
В России считалось, что слуги не имеют права на личную жизнь, их абсолютная преданность хозяевам воспринималась как данность, как нечто само собой разумеющееся. Слуга Дягилева Василий Зуйков ездил с ним по всему миру, а после смерти Дягилева остался совершенно один. По возрасту они были примерно ровесниками, Василий служил Дягилеву с начала 90-х годов. Он всегда жил у него, несмотря на то, что был женат и имел сына. По свидетельству Вальтера Нувеля, Василий был очень привязан к своему хозяину, всегда держался уважительно и сдержанно. Без тени иронии Нувель добавляет, что Василий и няня были «непременными атрибутами жизни Дягилева»26. В деле управления поместьем и заводом влияние прогрессивных идей особо не проявлялось. Отец Дягилева старался как можно меньше вмешиваться в дела завода, предоставляя это своему управляющему, некоему Афанасию Павловичу Эскину. Дед Дягилева выдал генеральную доверенность на управление поместьем этому человеку еще в 1879 году, после неудачной попытки объявления себя несостоятельным27. Вернувшись в Пермь в том же году, Павел Дягилев имел возможность взять управление в свои руки,
То, что Дягилевы не имели ни малейшего представления о том, что творится в их хозяйстве, для всех стало ясно уже на следующий год. Елена Дягилева делает запись в своей записной книжке в 1884 году: «С 4-го на 5-е февраля ночью Эскин совершает самоубийство, предварительно зарезав еще четырех человек. Смерть его обнаруживает большую запутанность в делах. Крупные затруднения»29. 8 февраля заметка об этом появилась в «Пермских губернских ведомостях». Эскин, как сообщалось, в состоянии аффекта заколол кинжалом свою сестру и двух братьев, после чего смертельно ранил себя и жену. Через несколько дней оба скончались от ран30. В заметке было высказано предположение, что все убийства были совершены в припадке сумасшествия. Об этих убийствах писали в течение еще двух недель, однако никаких новых фактов не прибавилось. [34] Дягилевы сумели скрыть свои отношения с Эскиным и смогли сделать так, чтобы ничего не просочилось в газеты, однако печальных последствий его управления скрыть было нельзя: Павел Павлович должен был срочно заплатить 50 тысяч рублей. Это была невероятно крупная сумма. То, что Павел Павлович все-таки сумел ее заплатить, свидетельствует о богатстве Дягилевых и их высоком социальном статусе (а также о том, что они, похоже, по-прежнему пользовались доверием кредиторов).
34
Об этих убийствах писала газета «Пермские губернские ведомости» в 13, 15 и 19-м номерах.
В очень подробных мемуарах Елены Дягилевой об этих четырех убийствах больше упоминаний нет. Но какова была их предыстория? Какое влияние оказали эти события на жизнь поместья и деятельность заводов? Знали ли дети о случившемся и если знали, то как реагировали? В те дни убийство не было редкостью в Перми. Любой интересующийся, взяв в руки газету за 1882 год, может узнать о все новых и новых убийствах и «насильственных смертях». Так, не прошло и месяца после кровавой драмы, как в газете сообщили о том, что перед домом Дягилевых обнаружен труп молодого человека31. Вероятно, он насмерть замерз в состоянии сильного алкогольного опьянения. Похоже, дети с ранних лет слышали о насильственной смерти, но убийство четырех человек, совершенное Эскиным, все равно было чем-то из ряда вон выходящим и ужасным. Сергей наверняка был в курсе дел, ведь весьма вероятно, что он хорошо знал Эскина и его семью, но какая-либо дальнейшая информация об этом отсутствует.
Так же мало известно и о том, как все это отразилось на делах. Составляли ли сумму в 50 тысяч рублей только долги Эскина или сюда входили деньги, заплаченные в виде взяток (скажем, для того, чтобы имя Дягилевых не появилось в газетах)? Павел, конечно, не мог полностью заплатить все эти деньги, не влезая в новые долги. Нужно было искать какой-то выход. Примерно через год после убийства он закладывает на пятилетний срок все свое состояние (фабрики и все дома с движимым имуществом), заключив договор со своим прямым конкурентом Альфонсом Поклевским-Козелл32.
Условия договора, который Павел заключил с Поклевским-Козелл, были очень просты: Павел обязывался возвратить в течение пяти лет всю сумму в 125 тысяч рублей, в противном случае его дом подлежал продаже.
Все чаще Елена пишет в своем дневнике о новых и новых долговых обязательствах Павла, а к концу 1889 года ситуация становится и вовсе безнадежной. 23 мая 1890 года Поклевский-Козелл обращается в суд с требованием о распродаже имущества Павла на открытых торгах33. Отцу Дягилева дают последнюю отсрочку на четыре месяца для погашения всех долгов.
III
Взлет и падение
1890–1891
Несмотря на события в Бикбарде, принявшие в скором времени фатальный оборот, Сергей после выпускных экзаменов отправился в столицу поступать на юридический факультет. Затем он поехал погостить в Богдановское, поместье Философовых под Псковом, где впервые встретил юношу, которому суждено было стать его первой любовью. Его звали Дмитрий – Дима Философов, и он был сыном Анны Философовой. Родители двоюродных братьев уже некоторое время переписывались между собой. Они решили отправить их в совместный «гран тур» – длительную поездку по крупным городам Европы, как это было принято в дворянских семьях. После возвращения молодые люди, опять-таки вместе, должны были приняться за освоение юридической науки.