Серое братство
Шрифт:
— И что, объявят нам войну? — иронично бросил Афлег.
— Они ведь не настолько глупы, но и трусами их не назовешь, — укоризненно сказал старик.
— Энн Вадигор, их вождя зовут Шаруммак, — молодой спутник Марабада поравнялся со мной. Это был сухопарый, как и старик, парень с сильными дочерна загорелыми руками. Его лицо, слегка вытянутое, с длинным подбородком, постоянно имело выражение какой-то шаловливой хитрости, а глаза постоянно бегали, неспособные застыть на одной точке.
— Ты его хорошо знаешь?
— Нет. Но его братья частенько пользовались моими услугами, — молодой проводник прикусил язык, словно сболтнул что-то лишнее.
— Какими услугами?
— Ну…, -
— Ясно, контрабанда, — я усмехнулся. — А звать тебя как?
— Корим, энн Вадигор.
— Что ты можешь сказать о ладофрагах, Корим?
Парень оживился, видя, что я не придал значения его потаенным занятиям.
— Это очень спокойные племена. Их объединяет один знатный вождь. Шаруммак уже давно правит ладофрагами. Еще ни разу они не делали набегов на земли Ваграма. У них договор с пиратами. Все имеют хороший заработок. Если такое дело выгодно для многих — зачем убивать утку с золотыми яйцами?
— И что же предпочитают ладофраги? — сзади подошел барон Афлег и внимательно слушал словоохотливого Корима.
— В определенное время подходит пиратский корабль, и товар на лодках доставляется на берег. Степняки обменивают золото, серебро, шкуры песчаных лисиц на драгоценности, изделия из бронзы и железа.
Корим по доброте душевной рассказал нам много интересного, чего даже Афлег не знал. Он то и дело похмыкивал, когда проводник открывал потаенные двери степных тайн. Ладофраги хотя и не слыли воинственным народом, но частенько совершали набеги на своих соседей: квензов и куши. Делалось это исключительно из-за женщин, которых крали для получения крепкого потомства. Впрочем, квензы тоже не брезговали таким же промыслом. Так уж велось у них исстари. Изредка случались стычки, от которых мало кому было проку. Повоевали — разбежались, похоронили убитых, и тут же — на поминках — сдружились.
— В последнее время ничего необычного не случалось? — нетерпеливо спросил Афлег, еле дождавшись, когда Корим закончит свой рассказ.
— Не слышал, — пожал плечами парень. — А вот новость, что баланги со своим вождем Ханваром собирают Степь на Большую Войну — это знают все. Он соблазнил даже горные племена умбров и полгов. Обещал им богатую добычу, рабов, золото, оружие. А ладофрагам этого не надо. Они и без войны имеют все, что обещает Ханвар.
— И откуда ты все знаешь? — хмыкнул барон, постукивая пальцами по рукоятке меча.
— У меня много друзей в Степи, — уклонился от прямого ответа Корим, — да и новости разносятся быстро.
Весь световой день мы продвигались под пристальным наблюдением ладофрагов, предпочитавших не приближаться к нам. Они постоянно менялись, словно передавая нас друг другу. Барон Афлег, обычно невозмутимый, начал без конца вытаскивать меч из ножен и со стуком возвращать обратно.
— Что вы, барон, нервничаете? — пытался успокоить я Афлега. — Кочевники лишь присматривают за нами, чтобы отряд не свернул с дороги, и не начал грабить их становища.
— Вадигор, мне претит безделье. Откуда я знаю, что у них на уме? Может, они пересчитывают, сколько бойцов в отряде? Я не удивлюсь, если завтра-послезавтра мы столкнемся со всей массой вонючих степняков.
— Сейчас мы ничего не сможем сделать, — я пожал плечами. Гоняться за десятком ненадоедливых кочевников представлялось мне глупым занятием. Глупым и никчемным. Не хотелось дробить отряд, тратить силы. А еще нас догоняла ночь. Солнце стремительно скатывалось за горизонт, и я предложил барону сделать большой привал с ночевкой. Афлег согласился.
В дозор ушел Ласар
Бывалые бойцы использовали отдых по-разному, но каждый с пользой для себя. Большинство приводило в порядок амуницию, кто-то точил клинки. Я неторопливо обошел бивак, отметив про себя, что мне повезло с людьми. Они знали свое дело, и вмешиваться не пришлось.
Меня окликнул Мастер. Он в одиночестве сидел у костра и сосредоточенно крутил в руках свои сапоги. Огонь громко потрескивал, быстро съедая сухой колючий кустарник, росший в изобилии на склонах холмов. Увидев, что я подошел, он кивнул и пожаловался:
— Совсем прохудились. Негожая обувка у Схоора. Дрянь. Она настолько развалилась, что я чувствую землю через подошву.
— Так надень новые сапоги. Мы же закупили в Одеме кучу обуви.
— Ты прав. А то в бою мозоли натру — вот смеху будет!
— Зачем звал? — я оглянулся. Никто не обращал на нас внимания, даже Барсук и Башар, чьи голоса слышались у соседнего костра.
— Ты всерьез веришь, что королева жива?
Мастер решительно отбросил сапоги в сторону и блаженно вытянул ноги, морщась от жара пламени.
— Пока не увижу ее мертвой — да. У тебя другие мысли?
— Ханвар скоро узнает о нашей затее и перекроет все дороги. Драка неизбежна.
— Мы знали, на что идем.
— Слушай, Философ, — оборвал меня Мастер довольно грубо. — Мы подружились за то время, что были в Муфазаре. Но я всегда чувствовал, что ты держишь обиду на меня. До сих пор. Не надо говорить обратное! Зачем обманывать самого себя? Насильно не заставишь любить, ведь так? Я не прошу тебя быть моим лучшим другом. У меня и не было их никогда — я привык к одиночеству. Да все мы волки-одиночки! И Егерь, и Поэт! Ты другой. Серое Братство приняло тебя в свою стаю, думая, что овладело твоей душой и телом, силой и разумом. Ошиблись. Ты — другой, — повторив это, Мастер замолчал, что-то обдумывая, и потом продолжил: — Егерь никогда особо не старался сжать зубами строптивого щенка, которым был ты. Он даже снисходительно прощал твои ошибки, которые могли запросто привести к беде. Я тогда не догадывался, в чем причина. Теперь понял. Он готовит тебя к иной роли. Не потому, что ты подчиняешься ему, а именно из-за твоего упрямства. А еще ты любишь. У тебя есть женщина, ради которой ты собрал вместе разных людей, которые, вероятно, все полягут в Степи. Я завидую тебе, и хочу дать совет: бери сотню и скачи во весь дух к Сангару. А мы отвлечем степных крыс. Пока никто не сообразил, что мы горазды сотворить такие шутки, ты уже будешь у святилища. Ищи следы королевы, иди по запаху, выясни, где она.