Серое братство
Шрифт:
— Вадигор основал Серое Братство, моя королева, и это факт, такой же непреложный, как и мое имя. Помог роду Одемиров очиститься ото лжи и наветов. С тех пор оба рода были вместе: и на войне, и на мирном поприще, строя королевство. Но всему хорошему приходит конец. Одемиры — ваш род, не так ли? Ваши предки что-то не поделили, а Серое Братство подверглось гонениям, и после долгой истребительной войны исчезло тихо и незаметно.
— Его запретили высочайшим указом, — сухо ответила королева. — Братство стало пережитком, тем грузом, который тянул Ваграм в болото прошлых веков.
— Я не спорю, — кивнул Тронг. — Так вот, отличительным
Хранитель замолчал, давая Лации обдумать сказанное и самой сделать надлежащие выводы.
— Это я знаю, Тронг, — медленно ответила королева. — История рода для того и существует, чтобы ее постоянно читали, перечитывали и делали надлежащие выводы. Так что с татуировкой?
— Энни королева, — Тронг прищурился. — Татуировка — принадлежность к определенному клану, сообществу, к какой-нибудь банде, наконец. Нынешние аристократические семейства такими глупостями не занимаются. Так что волк, несомненно, символ Серого Братства. Но мало кто знает, что татуировка, исполненная на плече чужака, скрывает в себе особый смысл. Скажем, нечто другое. Тайна в тайне.
Лация вскинула голову от неожиданно пришедшей мысли.
— Не может быть! — полукрик-полушепот вырвался из ее рта.
— Он — Вадигор, моя королева, настоящий и живой, — выдохнул Тронг и с сожалением посмотрел на замершую девушку. Он прекрасно понимал ее. Когда-то приходит момент, когда нужно действовать с особой тщательностью и жестокостью. Детство Лации закончилось сегодня. Ей предстоит решить нелегкую задачу: уничтожить соперника, потомка тех, чей род истреблен. А раз есть претендент на трон — его убирают быстро и незаметно. Или заметно — но по правилам. Пусть даже парень не знает о своем прошлом, но Хранитель обязан учесть все вероятные исходы его умозаключений. Он не верил в случайность появления варвара в Ваграме.
— Тронг, — Лация побледнела, но голос ее не потерял твердости. — Вы никогда, слышите, никогда не раскроете рта о том, что сказали мне сейчас. Иначе вместо чужака на казнь отправитесь вы!
— Да, госпожа, — привычно склонил голову бородач. — Подчиняюсь вашему совету. Но ведь это рано или поздно перестанет быть тайной! Если об этом знает энн Ральер…
— Да, и вы, и я, и те, кто не забыл о вековой вражде и ненависти к Одемирам! Довольны, Тронг? Что вы еще можете сказать о Вадигоре?
— Такие татуировки не делают просто так, и это исключает случайность ее появления на теле парня. Я могу предположить лишь одно: он прямой наследник Вадигоров. Именно такая татуировка указывает на члена царственного дома. Хотя нельзя утверждать, что за сотни лет символика Братства могла измениться, и знак высшего порядка превратился в отличительный, я бы не отбрасывал и такой смысл наколки. Возможно, что этот Гай — очень важное лицо в Братстве, а ведь может быть и по-другому. Нам сейчас нельзя уповать лишь на случайность, и наивно полагать, что чужак не знает о своих предках, не знает о событиях, бывших в Ваграме… Возможно, истинная причина появления его у нас кроется в этом факте. А послание от герцога Линда — фальшивка или прикрытие. Но вот вопрос: кто стоит за Вадигором?
— Тронг, а что по поводу предложения Братства? Если Гай… этот чужеземец, — быстро поправилась Лация, сохраняя неизменным выражение лица, — если он прав, значит ли, что никакого коварства с Континента ждать не приходится?
— Это не моя территория, — виновато улыбнулся Хранитель. — Такие
Лация согласно кивнула; она не собиралась обсуждать возникшую проблему с Хранителем, сделав тому лишь маленькую радость, что и к его советам прислушиваются. Такой ход давал Лации смело манипулировать своим двором и приближенными, чтобы никто не остался недовольным. Одемиры часто применяли такой ход, вовлекая даже простых жителей страны в дела королевства. Лация ставила их перед ответственностью за себя, за королеву, за все то, что давало людям ощущение значимости и защищенности.
И вот пришел человек, в котором Хранитель подозревает Вадигора. Не случайно, ох, не случайно! Враг сидит в башне, и его надо срочно уничтожить. Но почему так тяжело на сердце? Чужак, с которым она с некоторых пор связывала некоторые надежды, оказался во сто раз страшнее, чем она предполагала. Помочь ему сейчас означало большие проблемы рода в будущем. Лация не была уверена, что Вадигор знает о своем прошлом, но и не могла попуститься осложнениями, которые обязательно возникнут с этим человеком. А то, что задумала девушка — требовало исполнения. Исполнитель сидел в башне и ждал своей смерти.
Но что бы она ни думала, образ Гая неизменно вставал перед нею. И это была судьба, неумолимо влекущая к трагическому концу. Судьба, предсказанная звездами, которые сейчас складывалась в роковую конфигурацию на небе.
— Я позволю себе самой решать, что делать с чужаком, — объявила, наконец, Лация, твердо глядя на Хранителя. Тот почтительно поклонился, не говоря ни слова. — Совету будут переданы мои рекомендации. Впрочем, Тронг, это тебя уже не касается. Ты свое дело сделал, как и надлежит верному слуге. Иди. И до особых распоряжений узника не трогать. Я отменяю сегодняшнюю казнь.
3
Сход начинался как обычно, чинно, без суеты. Сначала в небольшой городок под названием Розетта съехалась небольшая команда молодых мужчин, под скромными одеждами которых угадывалась броневая защита. Они пару дней рыскали по узким улочкам и искали подходящий трактир, который мог принять на ночлег не менее пятидесяти человек. Почти все хозяева постоялых дворов отказывались от хорошей платы из-за необъяснимого страха попасть в дурную историю, прикрываясь тем, что не смогут прокормить такую ораву в течение нескольких дней. Житейская мудрость подсказывала им, что от странных всадников лучше держаться подальше. Замышлялось что-то странное, загадочное.
Лишь один человек по имени Толк дал согласие. Горожане знали, почему он пошел на такой шаг. Его постоялый двор на окраине города уже был заложен, и чтобы отдать долги, Толку пришлось бы грабить купцов и прохожих. Честной торговлей в смутное время не покрыть долги. С презрительной усмешкой выслушав сетования всадников на скупость и трусость хозяев дворов, он согласился на предложение предоставить им место на день-два.
Частные формальности были улажены, и уже вечером в Розетте появились еще тридцать человек. Они проскакали весь городок из конца в конец, распугивая собак и кошек. Жители заметили, что всадники оставляли на улицах по два человека, словно дозорных в военном лагере. И не требуя за это платы за свои услуги. Грабежей в эту ночь не было совершенно. Городок вымер, предпочитая судачить о пришельцах за крепкими стенами своих домов.