Сэру Филиппу, с любовью
Шрифт:
Элоиза посмотрела на него. Она знала, что Филипп прав: теперь все будет хорошо.
ГЛАВА 14
…я готова признать, что во внешности мистера Уилсона действительно есть что-то от земноводного. Тем не менее, он все-таки не жаба, и, несмотря на то что я не считаю его достойным кандидатом в мужья, мне остается лишь сожалеть, что моя сестра столь невоспитанна и неразборчива в выражениях.
Свадьба состоялась через четыре дня, хотя один Бог знает, каким образом Энтони удалось уговорить священника не дожидаться субботы, а провести церемонию в понедельник. Элоиза, правда, была недовольна тем, что таким образом обряд лишился должной торжественности, но недовольна лишь совсем чуть-чуть.
На свадьбе присутствовала вся родня Элоизы, кроме ее вдовствующей сестры из Шотландии — та просто не успела бы приехать за столь короткий период. По большому счету свадьба должна была бы проходить в Кенте, в семейном гнезде Бриджертонов или, на худой конец, в Лондоне, на Хановер-сквер, в соборе Святого Георгия, прихожанами которого была семья. Но, поскольку со свадьбой очень спешили, и от того, и от другого пришлось отказаться. Бенедикт и Софи готовы были любезно предоставить для торжества свой дом, но Элоиза решила, что детям Филиппа дома будет уютнее, и в результате венчание состоялось в ближайшей к Ромни-Холлу деревенской церквушке, а последовавший за ним торжественный обед — на лужайке перед домом Филиппа.
День клонился к вечеру. Элоиза сидела со своей матерью в спальне дома, хозяйкой которого она стала несколько часов назад. Вайолет делала вид, что тщательно разбирает вещи из приданого Элоизы, срочно привезенного из Лондона, хотя она отлично знала, что эта работа утром была уже проделана — и без огрехов — служанкой Элоизы, приехавшей вместе с семьей. Элоиза, однако, не спешила выговаривать матери, что та занимается бесполезной работой, — судя по всему, Вайолет просто нужно было чем-то занять руки, чтобы успокоить нервы. Элоиза, сама не любившая сидеть без дела, отлично понимала мать.
— Как бы то ни было, — проговорила Вайолет, бережно укладывая фату Элоизы в ящик, — но я рада за тебя, Элоиза.
— Надеюсь, ты не очень рассердилась, — проговорила та, — что я все так быстро решила, не посоветовавшись с тобой?
— Вообще-то огорчила… хотя я давно была готова к тому, что рано или поздно ты выкинешь какой-нибудь фокус. Это на тебя похоже.
Элоиза подумала обо всех тех годах, что прошли после ее первого выхода в свет, обо всех отвергнутых ею предложениях, о том, как в это же время ее подруги одна за другой выходили замуж за прекрасных, достойных мужчин, и о том, что всякий раз, присутствуя на этих свадьбах, Вайолет, должно быть, мечтала увидеть, наконец, под венцом свою несговорчивую дочь…
— Прости, мама, если я разочаровала тебя.
Вайолет посмотрела на дочь взглядом немолодой, умудренной жизненным опытом женщины:
— Мои дети еще никогда не разочаровывали меня, Элоиза. И ты не разочаровала меня — просто удивила.
Элоиза подошла к матери и крепко обняла ее. Она всегда так делала, когда ее переполняли эмоции, — видимо, будучи не в силах справиться с ними. Вообще-то в ее семье не принято было слишком открыто выражать свои чувства. Возможно, сейчас Элоиза сделала это потому, что иначе не смогла бы сдержаться и разревелась бы в три ручья; а может, потому, что понимала, что и мать находится в таком же состоянии. Как ни странно, Элоиза снова казалась себе такой, какой она была подростком —
— Ну-ну, перестань, — приговаривала Вайолет, гладя дочь по голове, точь-в-точь как в детстве, когда та прибегала к ней с расцарапанной коленкой или локтем.
Наконец, когда дочь более или менее успокоилась, Вайолет произнесла:
— Элоиза!
Та подняла на нее полные слез глаза:
— Да, мама?
— Элоиза, мне нужно с тобой очень серьезно поговорить. — Вайолет пристально посмотрела на дочь. — Впрочем, я уже не знаю, нужно ли…
Элоиза вдруг поняла, о чем собирается говорить с ней мать и с чем связаны ее сомнения. Вайолет думала о том, надо ли посвящать дочь в тайны супружеского ложа или та уже успела познать их на деле.
— Если ты об этом, — забормотала Элоиза, — то у нас с Филиппом пока… ничего еще не было…
— Ну и хорошо. — У Вайолет словно камень с души свалился. — Но знаешь ли ты хотя бы приблизительно, что тебе предстоит?
— Думаю, что тебе нет нужды что-либо объяснять, мама, — проговорила Элоиза, желая поскорее избавить и себя, и мать от испытываемой обеими неловкости.
— Ну что ж, отлично. — Вайолет облегченно вздохнула. — Честно говоря, ненавижу выполнять эту обязанность. Когда мне пришлось просвещать Дафну, я, помню, очень смущалась, бормотала сама не знаю что и не уверена, что ей удалось хоть что-нибудь извлечь из моей лекции.
— Но Дафна, как мне кажется, освоилась в семейной жизни быстро и легко.
— Думаю, что да. Муж, который в ней души не чает, и четверо очаровательных детей — о чем еще можно мечтать?
— А почему ты ничего не говоришь о Франческе? — поинтересовалась Элоиза.
— Что? — переспросила мать.
— О Франческе. — Элоиза говорила о другой своей сестре, которая, хотя и была младшей, вышла замуж шесть лет назад, но через два года после свадьбы муж ее трагически погиб. — Что ты сказала ей, когда она выходила замуж?
Глаза Вайолет затуманились, как и всякий раз, когда речь заходила об ее младшей дочери, овдовевшей в столь юном возрасте. Она постаралась отогнать это настроение и беспечно усмехнулась:
— Можно подумать, ты не знаешь Франческу! Да она сама кого хочешь научит!
Элоиза удивленно посмотрела на мать.
— Да нет, я не в этом смысле… Я уверена, что до свадьбы Франческа оставалась невинной, как и ты. Я имела в виду теоретические познания.
Элоиза почувствовала, что краснеет. Слава Богу, мать, кажется, этого не заметила: день сегодня выдался пасмурный, и в комнате было довольно темно. К тому же Вайолет в этот момент была занята одним из платьев Элоизы — она рассматривала его слегка обтрепавшийся подол. Да, с анатомической точки зрения Элоиза все еще оставалась девственницей — любой врач, если бы обследовал ее, подтвердил бы это. Тем не менее, после того, что произошло в кабинете Софи, невинной Элоиза себя уже не ощущала.
— Я уверена, — продолжала мать, — что уж такая-то пройдоха, как Франческа, успела разузнать все еще подростком. Я не удивлюсь, если узнаю, что она заплатила кому-нибудь из служанок, чтобы та посвятила ее во все подробности…
Элоиза не стала говорить матери, что именно так оно и было и что, кроме Франчески, откровения горничной слышала и она сама. Рассказ Энни Мэйвел изобиловал красочными подробностями и, как по секрету поведала ей после свадьбы Франческа, в точности соответствовал действительности.