Серый Человек
Шрифт:
Американец не отличался массивным телосложением или высоким ростом. Он был молчаливым и избегал зрительного контакта. Элиза решила, что ему около тридцати лет, но Филипп давал ему около сорока. Он носил джинсы и объемный свитер, под которым, по предположению Филиппа, скрывалось неведомое количество богомерзких инструментов для причинения вреда ближним. Небольшой рюкзак, казалось, не покидал его плеча.
Сэр Дональд уселся в гостиной с Элизой и Филиппом, между тем как американец остался ждать в коридоре. Он объяснил встревоженным родителям, что этого человека зовут Джим, — просто Джим, — и что он, возможно, лучший в своем деле.
— Что же это за дело? — поинтересовался Филипп.
—
— Он не выглядит особенно крутым парнем.
— Это часть его работы. Он держится незаметно.
— И что, черт побери, нам нужно с ним делать?
— Кормите его сэндвичами дважды в день, держите на кухне горячий кофейник и забудьте, что он здесь находится.
Но Элиза отказалась относиться к американцу как к неодушевленному предмету. Она была вежлива с ним и встречала такое же вежливое обращение с его стороны. Он никогда не смотрел на нее; она подчеркнула это, когда ее муж начал задавать вопросы. «Он смотрит в окно на улицу, в окно на задний двор, потом на дверь комнаты девочек. Он ни разу не посмотрел на меня. Это у вас с ним общее, Филипп, так что вы должны хорошо поладить друг с другом».
Появление нового человека в семье Фицроев неизбежно привело к трениям между супругами.
Джим понравился Клэр и Кэти. Они передразнивали его американский акцент, и он добродушно относился к этому. Каждый день он отвозил их в школу на «Саабе» вместе с Элизой. Маленькая Кэти в шутку сказала, что он плохо водит машину, и все были удивлены, когда он рассмеялся и признался в том, что обычно передвигается на поездах или ездит на мотоцикле. Через несколько секунд его лицо снова окаменело, и он сосредоточился на зеркалах заднего вида и на дороге перед собой.
Почти два месяца он находился рядом с девочками каждую минуту после того, как они просыпались, а пока они спали, он был на койке в коридоре возле их двери. Единственный волнующий момент за все это время наступил в воскресенье по пути на рынок, когда дорога оказалась перекрыта из-за автомобильной аварии. Как только поток машин остановился, Джим резко свернул на тротуар. Он одним движением расстегнул спортивную куртку, и Элиза увидела рукоять пистолета в кобуре под мышкой. Он вел машину через разбегавшуюся толпу прохожих, подруливая левой рукой и держа правую руку на пистолете под курткой. Через десять секунд они выехали обратно на мостовую. Он ни словом не обменялся с пассажирами, как будто это была обычная воскресная поездка за молоком и пирожными, но мать и девочки смотрели на него широко распахнутыми глазами.
А однажды утром он исчез. Одеяло было оставлено сложенным на койке, подушка лежала сверху. В газетах писали, что пакистанская преступная шайка была ликвидирована доблестными сотрудниками Скотланд-Ярда; опасность миновала, и сэр Дональд отозвал своего американца.
Филипп и Элиза испытали великое облегчение, когда угроза отступила и нелепые новшества в трудовом законодательстве были отменены. Но девочки долго плакали, когда отец сообщил им, что «дядя Джим» был вынужден уехать в Америку, и скорее всего, он больше не вернется.
Менее чем через час после разговора с Фицроем Корт приобрел мотоцикл. Это была «Хонда СМ450» 1986 года с приличным мотором и покрышками, которые не должны были износиться за несколько дней напряженной езды.
Продавец был местным юношей, который работал на автозаправочной станции по дороге в Себеров к юго-востоку от Праги. Никаких документов, только наличные, плюс несколько сотен крон за шлем и карту, — и Корт оказался на дороге.
Он действовал без промедления.
После покупки мотоцикла он остановился возле своего тайника в арендованной на долгий срок комнатушке, расположенной в четырех милях от центра города. У него не было при себе дверного ключа, поэтому он вскрыл замок. Если бы возникли вопросы, то при необходимости он мог бы назвать номер кредитной карты, используемой для ежемесячной оплаты, но вокруг никого не было. Он обустроил тайник около трех лет назад и с тех пор побывал там лишь однажды, и теперь в маленькой неосвещенной комнате было холодно, пыльно и попахивало плесенью. Она была совершенно пустой, если не считать четырех вещмешков армейского образца, сложенных стопкой и обернутых в белые пластиковые пакеты для мусора. В тайнике находились пистолеты, разобранные винтовки, боеприпасы, одежда, еда в вакуумной упаковке и медицинские принадлежности. Он бросил в один из вещмешков пистолет CZ, доставшийся во время схватки в подземном переходе, и достал оттуда небольшой «Вальтер P99-Компакт» с двумя дополнительными обоймами. Оружие было чистым и хорошо смазанным, но он все равно проверил боезапас, действие затвора и ударника. Прочее оружие он оставил без внимания. Корт понимал, что едва ли сможет пересечь границу Евросоюза [9] с целым арсеналом на спине. Придется обойтись пистолетом.
9
Здесь у автора неувязка, так как по косвенным признакам, действие книги происходит в 2005 году, когда Чехия уже вступила в ЕС (прим. пер.).
Потом он раскрыл аптечку, спустил брюки и уселся на холодном, грязном полу. Царапанье крыс в фанерном простенке давало представление о состоянии санитарных норм. Корт с профессиональной увлеченностью осмотрел свою рану, полученную сутки назад. Как ни странно, до сих пор он ни разу не получал огнестрельных ранений, в отличие от десятков других травм, связанных с работой. Боль в ноге оставалась резкой и пульсирующей, но ему приходилось сильнее страдать от ожогов, сломанных костей и куска шрапнели, застрявшего в шейной мышце.
Он щедро полил йодом входное и выходное отверстия, вскрыл пакет с бинтами и антисептический крем, постарался как можно лучше перевязать свою рану в полумраке, а потом запихнул все запасы в маленькую сумку, которую сунул в карман. Во втором вещмешке он обнаружил теплую одежду и переоделся в плотные вельветовые брюки, коричневую байковую рубашку с пятнами от машинного масла и брезентовую куртку на теплой подкладке. Далее последовали кожаные походные ботинки с высокой шнуровкой, рабочие перчатки, быстро согревшие его пальцы, и черная вязаная шапка, надетая поверх защитной горнолыжной маски. Он закрыл вещмешки и запечатал их в прежнем положении, потом закрыл дверь и уселся на мотоцикл.
Через считаные минуты он оказался на перекрестке к югу от города. В нескольких часах езды на запад находилась граница Германии, потом граница Франции, потом Нормандия.
Если бы все было так просто. Он шумно вздохнул, хотя звука не было слышно за рокотом мотора. Пар от его дыхания проходил через микрофибровую маску, закрывавшую рот.
Нет, по пути ему предстояло сделать несколько жизненно важных технических остановок. Он знал, где достать все необходимое, но это означало, что ему придется провести лишних полдня в пути.