Серый волк, белый конь
Шрифт:
— Да я тут всем нужна, — возразила Лада. — Чуть на части не рвут.
— Ты некрасива.
— Это я-то? На себя посмотрела бы, мымра! Ни зубов, ни ресниц.
— Ты скоро умрешь.
— Все мы смертны, — вздохнула Лада. — Все лишь пыль на ветру.
— Однажды ты станешь старой, одинокой, и некому будет помочь тебе в твоей немощи. Ты будешь лежать в грязной постели, глотая слезы…
— От смеха? О, мне будет что вспомнить!
— Тебя никто не любит.
Девушка нахмурилась.
— Зато я сама себя люблю.
Она
— Раззудись рука, размахнись плечо, — орала Лада, орудуя палкой. Шептуха шарахалась от нее, возникая то возле дороги, то под осинами, то в кустах. Силуэт становился все тоньше, незаметнее, и в итоге исчез.
— И это все? — удивилась Лада, вытирая лоб от пота. — Ерунда, а не испытание.
Вдруг раздался резкий хлопок, Беляш заржал, встал на дыбы и бросился вперед.
— Стой! — крикнул Волк. — Это кнут, он боится кнута.
— Лошадка! — Лада побежала следом за сверкающей в черном лесу спиной.
— Это очень плохо, — сказал Волк, вытаскивая ногу, увязшую в грязи. — Очень, очень плохо! Из-за коня мы свернули с дороги.
— Серый, мы не можем его бросить, — мрачно ответила Лада. Ее кроссовки давно вымокли насквозь. Она не чувствовала пальцев ног. — Что станется с Беляшом в дремучем лесу?
— Знамо что, — сказал Проша. — Волки сожрут.
— Я сам готов его сожрать, — буркнул оборотень, снимая с ветки длинный белый волос. — Вот только догоню сначала.
— Я в деле! — прохрипел Колобок, выглянув из-за ворота свитера.
— Ты Колобок или Чебурек? — уточнил Волк. — Сиди да помалкивай. Или катись вон себе…
— Не-не-не, — Колобок тут же зарылся поглубже запазуху оборотня. — Очень влажно. Климат неподходящий.
Деревья стали ниже, постепенно превратившись в кривых уродцев с чахлыми ветками. Земля проваливалась под ногами, ямки следов набухали влагой. Черные лужи стоячей воды блестели между кочками, поросшими бурой травой. Лада с чертыханиями вытащила ногу, провалившись по колено в грязь. Зато тут, в отличие от земель Шептухи, появились звуки — непрекращающееся гудение комаров. Девушка шлепнула себе по щеке, убивая очередного кровопийцу.
Волк остановился у небольшой речушки, почесал затылок.
— Конь перемахнул на ту сторону, — сказал он. — Вон следы копыт, левая задняя соскользнула по глине.
— Значит, переплывем.
— Нужен мост. Река может быть опасна.
Лада с сомнением посмотрела на воду.
— Да здесь метров шесть, — сказала она.
— Женщина, слушай, что тебе говорят, — кукольный голубой глаз смотрел на нее с укоризной. — Напарник ерунды пороть не станет.
— Решил возбухнуть, Колобок? — прищурилась девушка. — Тоже мне, булка-сексист.
Лада подошла ближе к воде, всмотрелась в противоположный берег. Да, вон след Беляша, и куст примят сбоку. Она присела, чтобы разуться, и тут увидела огромный зеленоватый плавник, выросший
— Мост, так мост, — сказала она. — Охота была мочиться.
Мост обнаружился через несколько минут: корявый настил из бревен, покрытых склизкими водорослями. Они держались на плаву, связанные размочаленной веревкой, чуть покачиваясь на волнах.
Волк вынул Колобка, посадил его в траву, а сам обернулся в зверя и легко перескочил на другой берег, лишь однажды оттолкнувшись от моста. На бревне остались свежие царапины когтей. Он поднял морду по ветру, принюхался, перебежал назад.
— Надо спешить, — сказал он, превратившись в человека. — Давай руку.
— Я могу перенести царевну, — предложил Проша.
— Сама перейдет, — нахмурился Волк. — Веса двоих мост может не выдержать. Колобка вон возьми.
— Я лучше с тобой, — подпрыгнул Колобок. — Уронит кудрявый.
Оборотень вздохнул, засунул Колобка за шиворот и крепко взял Ладу за руку.
— На счет три! Раз, два…
— Три!
Лада перебежала мост на одном дыхании, ощутила под ногами твердую землю и улыбнулась Волку. Богатырь ждал на том берегу, пока мост успокоится.
— Ты, главное, быстро переходи, — крикнул оборотень.
— Спешить — людей смешить, — ответствовал богатырь. Волк скривился, сорвал травинку, прикусил.
Проша выдохнул, ступил на первое бревно, на второе, третье ушло под ногой в сторону, богатырь взмахнул руками, удерживая равновесие, побежал вперед, поскользнулся у самого берега и едва удержался на ногах, налетев на Ладу.
— Прости, царевна, — покраснел богатырь.
— Ничего страшного, — улыбнулась та.
— Может, пойдем уже, или еще пообнимаетесь? — спросил Волк, вытаскивая Колобка и опуская его на землю.
— Ты что, серьезно? — удивился Колобок. — Где твой вкус, женщина? Посмотри сюда — мускулы, щетина, брутальность.
— Спасибо, булка, — ухмыльнулся Волк, выплевывая травинку. — Но я тут изначально мимо кассы. Лада идет к Ивану-царевичу.
— Что за хмырь?
— Кореш мой, если на твоем жаргоне говорить. Спит мертвым сном. Лада его поцелует и разбудит.
— Не бросаешь друзей в беде, значит, — Колобок зажмурил глаз, — это так трогательно, я бы даже расплакался, не будь таким черствым сухарем.
Лада нахмурилась, забралась на крутой берег, проигнорировав протянутую руку Волка. Серое небо набрякло густыми тучами и грозило пролиться дождем. Лада на ходу вынула из сумочки шкатулку, открыла. Яйцо блеснуло золотым боком, замерцало.
— Сокровище!
Рык донесся откуда-то из-под земли. Лада испуганно шарахнулась к оборотню, богатырь заступил вперед. Мост ходил ходуном, бревна колотились друг о друга, веревка ослабла. В прорехе меж бревен появилась бугристая лысая голова, широкие плечи, мощные руки подтянулись — и на берег выбрался тролль.