Сержио

Двок Андрей

Одолжив деревянное ведро и не длинный конец [63] , помылся забортной водой и надел сменное нательное белье и рубаху со штанами. Вконец пропотевшее и грязное упрятал до лучших времен, когда можно будет их состирнуть. Наконец, почувствовав себя человеком, пошел разыскивать Грила, чтобы узнать, когда нужно идти сменять Дарса со Славеном. Нашел

его у мачты, где Сток сшивал ему рану. Я потрясенно смотрел на то, как кривой иглой и нитью, по живому стягивают края раны. И Грил не кричал и не ругался. Его лицо искажалось от сильной боли, по лбу стекал пот, но он только рычал и судорожно сжимал кулаки.

63

Веревка, канат, трос на корабле.

Я прекрасно осознавал, что сам так мужественно держаться не смогу. Все-таки, современный человек по сравнению со своими предками, слишком изнежен. Как раньше врачевали лекари и костоправы, из наркоза имея только мешочек с песком или дубинку! И как обстоит дело сейчас. Да, современный мужчина на Земле, пускай и здоровяк, пальчик прищемит и об этом событии сразу узнают в паре кварталов от него. Такой крик раздастся! Такое повседневное и обыденное для здешнего мира поведение, какое демонстрировал сейчас Грил, вызывало у меня искреннее уважение.

Дождавшись, когда Сток закончит зашивать рану, спросил его, как тот пережил бой и что вообще слышно. Новости оказались очень скверными. Погибли оба их товарища, Ласло и Прон. Ласло попала в горло стрела еще в начале боя, а Прона убили уже в конце. Перед тем, как наши погнали кравосцев обратно на их корабль, Прона окружили перед входом в трюм и буквально изрубили на куски.

Из двадцати шести дружинников и наемников в этом бою было убито тринадцать человек, тяжелые ранения получили четыре человека. Несколько человек получили легкие раны. Из двадцати восьми матросов погибли двенадцать человек и семеро получили ранения. К сожалению, несмотря на все усилия аристийских воинов, кравосцам удалось прорваться в трюм, где прятались матросы. Те, конечно, пытались отбиваться. У них были и топоры, и длинные кинжалы. Но разве может обычный человек оказать серьезное сопротивление профессиональному воину, к тому же в доспехе? Эта победа скорее походила на «пиррову» [64] .

64

Пиррова победа (лат. Victoria pyrrhica) — выражение, обозначающее ситуацию парадокса, когда победа достаётся слишком высокой ценой; либо даже когда (локальная) победа, в итоге, ведёт к общему поражению (например, в военной кампании).

Происхождением это устойчивое выражение обязано временам войны римлян с эпирским царём Пирром — тогда, в битве при Аускуле в 279 году до н. э., эпирская армия в течение двух дней вела наступление на войска римлян и, в конце концов, сломила их сопротивление.

При этом потери в его войске, состоящем из профессиональных и опытных воинов, были столь велики, что Пирр (во всяком случае, как излагают этот эпизод римские историки, по этническому происхождению в большинстве своём — греки), заметил: «Если мы одержим ещё одну победу над римлянами, то окончательно погибнем» или, по другой версии, «Если я одержу ещё одну такую победу над римлянами, у меня не останется ни одного воина из тех, что прибыли вместе со мной».

Путешествие, по большому счету, еще не началось, а потери в отряде уже были критические. Правда, потери кравосцев были больше. Только на «Жемчужине» осталось двадцать пять вражеских трупов, вместе с их предводителем баронетом Эрвином Стизи. Сколько их было на «Полярном волке» не известно. К сожалению, это утешало слабо.

Глава 18

Беата (524 круг Н.Э., цветань)

Задолго до темноты «Жемчужина» вошла в устье Варны. Как и ожидалось, ее встречали. Струг пришвартовали

к левому варнийскому берегу и команда была размещена в заблаговременно разбитом палаточном городке. Похоронили убитых. Герендил решил остаться здесь на сутки, так как надо было дать отдохнуть и подлечиться выжившим, а также постараться доукомплектоваться. Охрану обеспечивали встречающие, поэтому действительно отдохнуть получилось.

Этим же вечером в сторону ближайшего села с малой охраной ушел обоз с тяжело ранеными воинами. Из состава встречающих было отобрано девятнадцать крестьян на места убитых матросов. Численность экипажа была полностью восстановлена. Матросов снова было двадцать восемь. Вот только их умения оставляли желать лучшего, но Блум обещал «сделать из этих вонючих мордосвинов» — матросов. С воинами было хуже. На место выбывших из строя тринадцати бойцов, смогли подобрать только пять дружинников. Теперь вместо двадцати шести дружинников и наемников осталось только восемнадцать воинов. В Аристи ускакал гонец с донесением о произошедших событиях.

Сиарис в совещаниях не участвовала и вообще почти не выходила из палатки, общаясь только со своей служанкой. Видимо, ей было трудно прийти в себя после всего, что она пережила. Четверка телохранителей попарно несла охрану у палатки. Я успел и постирать свое белье, и до конца просушить поддоспешник, и порыбачить. Клев был отличный. На крючок попались три сома килограмма по четыре и полтора десятка карасей. Напарники, увидев сколько я наловил рыбы, уговорили его на совместный ужин.

Я был не против, только истребовал с товарищей добыть большой котелок и сковороду. Славен «застроив» местных поваров, раздобыл у них здоровенный котелок и небольшую медную сковородку. Пошедший с ним Грил утащил в счет ужина горку овощей, хлебные лепешки, кусок свиного сала и немного крупы. Дарс принес небольшой бурдюк вина, которое раздавали этим вечером всем пришедшим на «Жемчужине», чтобы они смогли отпраздновать победу и помянуть погибших.

Место отдыха телохранителей располагалось рядом с палаткой Сиарис. Пока Славен с Дарсом несли службу по охране баронеты, я разделывал рыбу, чистил и нарезал овощи и гонял Грила по хозяйству. Напарник приготовил место для костра, принес и разместил камни для установки сковородки, вырезал и вбил рогульки для котелка и положил на них перекладину. Потом по моей просьбе отыскал в лесу лопухи и нарвал листов покрупнее. Куда-то ведь надо было складывать приготовленную рыбу.

Беата, изредка выходящая из палатки по поручениям хозяйки, скептически посматривала на мои приготовления. Но когда на сковороде зашкворчали караси, а снятый с костра котелок с ухой стал исходить таким манящим запахом, что у наемников заурчали животы, с заинтересованным лицом подошла к костру.

— Здоровяк, да ты похоже неплохо готовишь! — изумилась она. — Удивил так удивил!

— Меня зовут Сержио.

— Я знаю. Но ведь и здоровяк? — засмеялась Беата. — Где ты научился готовить? Ты еще такой молоденький, а столько всего умеешь: и воин, и рыбак, и прачка, и повар.

— О! У меня масса талантов, — настроение было хорошим и я картинно выпятил грудь. — Я умен, силен, воспитан, начитан и самое главное — чрезвычайно скромен!

Служанка заливисто рассмеялась, но тут же сделала грустное лицо:

— На ужин опять кулеш. Как будто, больше ничего делать не умеют.

Я дураком не был, поэтому с легким поклоном предложил:

— Прошу присоединиться к нашей трапезе. Буду искренне рад угостить такую прелестную девушку!

— Ах, я бы с удовольствием к тебе присоединилась, — томным голосом опытной сердцеедки ответила Беата.

— У-у-у, — донеслось со стороны моих напарников и от соседних костров.

— Но мне не хочется обделять смелых воинов, которые сегодня сражались как былинные герои и сейчас должны восстановить свои растраченные силы.

— Пусть это тебя не беспокоит. Во-первых, приготовлено много, и мы даже впятером вряд ли со всем справимся. Во-вторых, ради компании такой красавицы можно пожертвовать многим, а не только ужином. В-третьих, глядя на тебя, я чувствую, что мои силы вовсе не иссякли.

— Ай-яй-яй! Разве можно так смущать скромную одинокую девушку? — чуть заметно улыбнувшись спросила Беата.

Я метнулся к своим вещам, достал плащ и быстро расстелил его у костра.

— Прошу! — чуть поклонился Беате, указывая рукой на плащ.