Сесиль Родс и его время
Шрифт:
Дворецкий тревожится не напрасно. Тысячи и тысячи молодых англичан найдут смерть вдали от дома. Останкам юноши из рода Форсайтов, может быть, и оказали почести, да и то вряд ли, не до того было. Ну а тысячи других?
Без гроба, так, в чем был, его Зарыли и ушли. Лишь Африка вокруг него, Холмы пустынь вдали; Чужие звезды над его Могилою взошли.Война обернулась для англичан не так, как многие из них думали. Грянула «черная
Бурские бойцы
Выяснилось, что у буров, этих «неграмотных мужланов», даже винтовки лучше, чем у англичан. Крюгер тайком закупил в Германии маузеровские винтовки, как и множество другого первоклассного оружия. Английские винтовки системы «Ли-Метфорда» явно уступали им по боевым качествам. И, чем особенно возмущались в Англии, Крюгер сделал свои закупки на британские деньги — на средства, собранные с ойтландеров в виде налогов.
Буры сразу окружили три города в разных частях Южной Африки — Кимберли, Ледисмит и Мафекинг. Осада длилась много месяцев.
Британия до конца испила чашу унижения. Какое-то «грязное мужичье» из месяца в месяц держит в блокаде англичан, и войска королевы Виктории не могут прорвать кольцо! В осаде были и женщины, и дети… Давно уже англичанам не приходилось слышать, чтобы их соотечественники оказывались в таком положении.
Коль кровь — цена владычеству, Коль кровь — цена владычеству, Коль кровь — цена владычеству, То мы уплатили с лихвой!Зато когда удалось снять осаду!..
Узнав об освобождении одного из осажденных городов, биржевики не только пили и горланили, но, забравшись друг другу на плечи и распевая «Вот солдаты королевы», этакими всадниками объезжали всю Лондонскую биржу. Празднество было такое, что на следующий день один из дельцов проснулся в незнакомом доме, другой — в будке на окраине города, будучи уверен, что это его собственная спальня. Третий добрался до дому, но обнаружил в карманах неизвестно как оказавшиеся там дамские чулки, детскую погремушку, клок волос, должно быть из чьей-то бороды, и даже суповую разливательную ложку… Обо всем этом в назидание потомству повествует вышедшая в Лондоне «История биржи».
Рассказал о тех днях и Голсуорси… Сомс вышел на улицу и «попал в толпу, которая произвела на него впечатление чего-то совершенно невероятного, — орущую, свистящую, пляшущую, кривляющуюся, охваченную каким-то неудержимым весельем толпу, с фальшивыми носами, с дудками, с грошовыми свистульками, с какими-то длинными перьями и всяческими атрибутами полного идиотизма».
По существу настроение этих людей мало чем отличалось от настроения самого Сомса. Но может быть, именно это и раздражает его, оскорбляет его респектабельность.
«Мафекинг! Ну да, конечно, Мафекннг отбит у буров! Но, боже! Разве это может служить оправданием? Что это
И как это ни парадоксально, может быть, именно тут-то, во время этой вакханалии, Форсайт и понял, насколько чужда, отвратительна и страшна ему народная стихия — всякая, любая. Даже та, что служит его же интересам.
«Так это вот и есть народ, эта бесчисленная масса, живое отрицание аристократии и форсайтизма. И это, о боже, Демократия! Она воняла, вопила, она внушала отвращение! В Ист-энде или хотя бы даже в Сохо — но здесь, на Риджент-Стрит, на Пикадилли! Что смотрит полиция? Дожив до 1900 года, Сомс со всеми своими форсайтскими тысячами ни разу не видел этого котла с поднятой крышкой и теперь, заглянув в него, едва мог поверить своим обожженным паром глазам. Все это просто невообразимо! У этих людей нет никаких задерживающих центров, и они, кажется, смеются над ним; эта орава, грубая, неистовая, хохочущая — и каким хохотом! Для них нет ничего священного! Он не удивился бы, если бы они начали бить стекла».
…Но война не кончилась с освобождением трех осажденных городов. Не кончилась она и 5 июня 1900 года, когда пала столица Трансвааля Претория. Постепенно переходя в партизанскую и все больше изматывая английскую армию, она длилась еще почти два года, до мая 1902-го.
Только вылазки из засады, Только бой под покровом тьмы, Только гибнут наши отряды, Только сыты по горло мы!…Великая и гордая Англия мечтала только об одном — пусть наконец эти люди, чьи фермы давно уже сожжены, чьи жены и дети давно отправлены в концлагеря, пусть они согласятся на мир! И вынуждена была прельщать их самыми почетными условиями.
В самой Великобритании ура-патриотический запал, казалось бы такой неиссякаемый, со временем улетучивался. Недовольство войной росло по всей стране. Жарко обсуждались выходившие одна за другой брошюры: «Убью ли я своего брата?», «Правы ли мы?»…
Но издавались и другие книжки. Не успела война кончиться, как вышел бездумно-шовинистский сборник солдатских писем. Он назывался длинно и выспренно: «Послания Аткинсов — свет человечности в горниле войны. Письма простых солдат, посланные из Южной Африки на родину, — это ответ на вопрос: „Как люди чувствуют себя на войне?“».
Что ж, и эти письма, наверно, не были выдумкой составителя пухлого сборника. Но сколько английских Томми — их письма в сборник не попали — проклинали войну! Этого не мог не отразить даже друг и единомышленник Сесиля Родса — Киплинг. И не мог не оправдать даже поступка, самого, казалось бы, позорного для солдата.
Причины дезертирства без труда Поймет солдат. Для нас они честны. А что до ваших мнений, господа,— Нам ваши мненья, право, не нужны.