Сессия: Дневник преподавателя-взяточника

Данилевский Игорь Владимирович

ДЕНЬ ТРИНАДЦАТЫЙ: 1 ИЮНЯ 2009 ГОДА, ПОНЕДЕЛЬНИК

Сегодня понедельник, а, значит, на дворе уже первое июня – всемирный день защиты детей. Но, поскольку эти самые дети, только слегка переросшие школьный возраст, устроили мне веселую жизнь, я не сомневаюсь, что отмечать этот славный праздник я не буду даже тогда, когда у меня появятся собственные чада. Весь день страшно гудит голова. В час с небольшим я подумал о том, что по идее в эти самые минуты я уже должен проводить консультацию. С этого момента и началось непрерывное мучение содержимого моей черепной коробки, которое длится уже шесть часов и от которого не помогают даже лекарства. Я пытаюсь, прикрыв глаза, по своему обыкновению отлежаться на гостевом диване, расстеленном прямо на полу, но к вечеру у меня от этого затекают мышцы. Я встаю, сажусь за стол и какое-то время просто тупо смотрю на окружающие меня с трех сторон стеллажи, из ячеек которых уже на меня самого смотрят вытянувшиеся, как

на боевом дежурстве, Озирис и Анубис, загадочно, на манер Джоконды, улыбающиеся лики не то людей, не то гуманоидов из камбоджийского храма Байон и привезенные из Лангедока рыцари-тамплиеры. От соседства с ними мне впервые не радостно на душе, поэтому я иду на кухню, завариваю крепкий чай, наливаю его в чашку и в ожидании того, когда он остынет, включаю «ящик» и несколькими нажатиями клавиш на пульте нахожу НТВ. Обычно, чтобы быть в курсе событий, мне хватает Интернета, но если уж я что-то и смотрю по телевизору, то почти исключительно программу «Сегодня» и «Следствие вели…» с Леонидом Каневским. «Сегодня» – моя любимая и, по-моему, объективно самая стильная новостная передача на федеральных телеканалах. В свое время забавно было наблюдать, когда там впервые появилась Лиля Гильдеева. Каждый раз, когда я ее видел еще на никчёмном казанском канале «Вариант», я думал, какая умница тут пропадает. С такой пулеметной четкостью речи и таким аристократичным овалом лица ей в эфире суверенного Татарстана просто не было равных. И вот она в Москве – мечте всех провинциалов, даже если эта провинция продвинутая – как Казань. Оказавшись на НТВ, Лиля не иначе как от дикого волнения стала запинаться по нескольку раз в каждом своем выпуске, чего в Казани с ней – по крайней мере, на моей памяти – не случалось никогда, и вдобавок какие-то кретины-стилисты сделали ей шарообразную прическу, из-за чего Лиля из особы, просящейся на обложку журнала, превратилась в лапутянского болванчика. Но сегодня новости ведет не она с Пивоваровым, с которым они смотрятся вместе как муж и жена, а другая пара, Белова-Яковенко. Хотя эти ребята мне тоже очень импонируют, почему-то хочется переключиться на какой-нибудь местный канал, что я и делаю. Начинается обычная мутота, которую я смотрю только ради шумового фона, избавляющего меня от ставшей невыносимой тишины. Банальная текучка плавно переходит в криминальную хронику дня. Её сегодня читает Ольга Венкова. Многих она своим монотонным голосом раздражает, но мне эта серьёзная девушка чем-то нравится, и уж если слушать сейчас от избытка депрессивных чувств и личного эгоизма про что-нибудь эдакое, то лучше – в ее исполнении. В данный момент я не прочь узнать про какие-нибудь столкновения дорогих иномарок для того, чтобы забить свою собственную ноющую в груди боль. Боль, впрочем, слишком патетичное и потому неподходящее для данного случая слово. На самом деле она – всего лишь гнусная смесь сожалений об утраченном комфорте и страха за будущее. Мне неловко перед самим собой за свою мотивацию, но я успокаиваю себя тем, что поступаю сейчас не хуже, чем очень многие. В конце концов, это не так мерзко, как глазеть с затаенной злорадной улыбкой на окровавленных жертв теракта… Я отхлебываю глоток «Ахмада», и в этот момент чуть не роняю чашку из рук:

– По сообщению ГУВД, сегодня с поличным при получении взятки в размере тридцати тысяч был задержан доцент кафедры промкибернетики Волго-Камского университета тяжелой индустрии. В момент задержания преподаватель оказал активное сопротивление сотрудникам УБЭПа; пытался избавиться вначале от зачеток, затем от переданных ему денег, но все его попытки не увенчались успехом. Данному сотруднику уже предъявлено обвинение…

Чёрт, блин, вот это да! Кого это взяли уже второй раз подряд за эту сессию? Неужели Клемонтьева? Да, точно его – он там самый известный и намозоливший глаза. Но это, в конце концов, закономерно. Если всегда и со всех собирать пусть даже и по пятьсот – есть риск, что кому-нибудь одному это не понравится, и этого будет достаточно. От одной доминошки рушится весь дом.

Я допиваю чай и возвращаюсь в комнату, где меня уже ждет пикающий телефон. На дисплее мерцает текст «1 непрочитанное сообщение от “Ира Донскова”».

«Здравствуйте! Я взяла больничный. А на допсессии вы точно будете?»

Уф! Знать бы самому!

«Точно-точно! Но на всякий случай почитайте что-нибудь обязательно».

* * *

Как и следовало ожидать, в этот вечер приходит еще одна эсэмэска, но уже не от Донсковой, а от Минниахметовой. Что выглядит весьма забавно – с похожим на перевертыш вопросом:

«Здравствуйте, Игорь Владиславович! Я решила не брать больничный. А вас завтра точно не будет?»

Вздыхаю. К сожалению – да, дорогая!

«Точно, Неля!»

«Ну, я все-таки попробую, Игорь Владиславович. Выздоравливайте. Если что, скажу, чтобы не ставили в зачетку; приду на допку. Девчонки тоже пойдут, но они так напуганы, что им лишь бы сдать!»

Мне хочется снова пойти

на кухню и что-нибудь сожрать, но прежде чем это сделать, я быстро набиваю три коротких предложения:

«Спасибо. Удачи вам, Неля. Потом напишите мне, как всё прошло».

Когда я через двадцать минут возвращаюсь в комнату, слышу попискивание лежащего на диване телефона. «1 непрочитанное сообщение от “Неля-07”!» – гласит надпись на дисплее. Я нажимаю на клавишу и вижу набранное заглавными буквами одно-единственное слово. Но в этот момент оно мне кажется чем-то большим, нежели просто словом. Оно выглядит для меня весточкой из будущего. Добрым знаком.

«ХОРОШО!:)»

ДЕНЬ ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ: 2 ИЮНЯ 2009 ГОДА, ВТОРНИК

В одиннадцать утра я посылаю эсэмэс Элеоноре с ехидным «Ну, как успехи?:)». «Не очень», – приходит ответ. – «Почти у всех, в т. ч. Халитовой, двойки. Девчонки ревут».

Я торжествую. Йес!

«Но к кому-то и рационально отнесся. У Гаврюшиной и Бикмуллануровой пятерки».

От второй половины эсэмэски у меня легкий ступор. Бикмулланурова и Гаврюшина посетили одно занятие за семестр, и у них пятерки, а у зубрилы Халитовой, которая была на всех лекциях и семинарах – двойка??

Неужели Бочков узнал фамилии жаловавшихся и сейчас фартит им?

«Он на нас орал! Говорил, что мы пошли против кафедры вместо того, чтобы подойти к нему и пожаловаться сначала».

Ну, здесь он молодец: правильные установки молодежи дает. Но всё-таки: подставщик он или нет?!

«Вы, естественно, не ходили, как я вам и говорил?»

«Естественно, – появляется через три минуты новый текст. – Теперь надо будет посмотреть, как сдаст третья группа».

«Посмотрим, – отвечаю я. – Ладно, спасибо вам за информацию, Элеонора. До завтра».

«До завтра»– высвечивается у меня на дисплее. А я с тревогой думаю в этот момент о том, что непредсказуемость мироздания – скорее недостаток, чем достоинство. Если бы я знал с вероятностью примерно восемьдесят из ста ход своей жизни – не всей, а лишь той ее части, что касается материального благосостояния, – мне было бы не столько скучно, сколько спокойно. Знают же обитатели Рублёвки, что если на земле не случится катастрофы, старт которой жрецы майя наметили на две тысячи двенадцатый год, то, несмотря на все кульбиты в стране и в мире, деньги у них не кончатся. Может, и не для шикарной, но уж точно для безбедной жизни. Получил бы я, неважно от кого, – хоть от Бога, хоть от черта – такой прогноз, и тогда мои нервные клетки были бы в целости и сохранности. А, поскольку еще древние, не зная такого слова, отлично понимали, что минимум стрессов есть максимум здоровья, то мне осталось бы только отблагодарить того, кто обеспечил бы меня таким знанием, принеся ему в жертву мясо какого-нибудь животного. Например, Мандиевой с нашей кафедры. Очень даже ничего был бы презент.

Я беру с полки томик исторических фантазий Носовского и Фоменко и начинают неторопливо вгрызаться в его содержимое. Есть у меня такой метод борьбы с мучающими тревогами и страхами – уйти с головой в изучение какого-нибудь далекого от повседневности опуса. В свое время товарища Фоменко я не осилил – полистав, сразу захлопнул, решив, что это просто какой-то бред. Сейчас есть и время, и где-то даже желание покопаться в чем угодно, лишь бы отвлекало от ситуации.

Через час мое скептически-пренебрежительное отношение начинает сменяться удивлением, а местами и восхищением. Стеб над описанием Марко Поло страны под названием «Китай», в которой венецианец умудрился не заметить иероглифического письма и Великой китайской стены, выглядит блестяще, как и гравюры из книги Поло о «Китае» с типичными зарисовками быта Золотой Орды. М-да – всё это весьма занятно и, кажется, совершенно правильно. Но вот новая хронология, ради которой все это писалось… Достаю с полки две книги из серии «Антифоменко», внимательно изучаю первые сто страниц в каждой. Этого мне хватает, чтобы убедиться: прославленный математик Фоменко или заблуждается, или лжет, причем вероятнее второе. Он вытаскивает интереснейший материал для того, чтобы доказать несостоятельные теории. Особенно ту, которую я уже успел окрестить каламбуром: «Везде была сплошная Русь-Орда. Да!»…

Убираю опус Фоменко на место и решаю заодно полистать тысячестраничный труд некоего Мурада Аджи, который купил еще прошлым летом, в магазине рядом с домом Галы, и с тех пор из-за провокационно звучащего названия «Азиатская Европа» ни разу не открывал. Правда, с другой стороны, если бы не было этого абсурдного титула, я бы на него, возможно, и вообще не посмотрел. Открываю на первой попавшейся странице и вижу нечто… Рисунок железного не то украшения, не то религиозного символа, похожего, как родной брат, на немецкий железный крест. Надпись под рисунком гласит, что эта вещица найдена на Алтае.