Сестра Харуна ар-Рашида

Зейдан Джирджи

противоречия этого обширного и богатого государства.

Действие романа можно датировать довольно точно январем

803 года. Действующие лица, за исключением разве что третье-»

степенных, существовали на самом деле — и халиф Харун ар-

Рашид, так часто появляющийся на страницах «1001 ночи», и

сестра его Аббаса, и знаменитый визирь Джаафар аль-Бармеки,

и наследник престола аль-Амин со своими приближенными, и

поэт Абуль Атахия, и даже служанка

Аббасы, верная Атба.

И самый конфликт — падение визирской династии Бармекидов —

тоже не придуман Зейданом.

В «1001 ночи» Харун ар-Рашид предстает перед нами муд¬

рейшим и справедливым халифом, а время его царствования

(786—809) изображается как золотой век в жизни Аббасидского

халифата. И всюду с ним его любимый визирь и друг, красивый

и добрый Джаафар аль-Бармеки.

Визирская династия Бармекидов, к которой принадлежал

Джаафар, была иранского происхождения. Вообще Аббасиды,

готовя в первой половине VIII века политический переворот —

свержение «нечестивых» Омейядов, в значительной степени опи¬

рались на иранцев, стремившихся освободиться от халифского гне**

та. Даже новую столицу, Багдад, выстроили на персидской земле,

недалеко от Ктесифона — бывшей столицы сасанидского Ирана.

При Аббасидах возвышается иранская знать, способствовавшая

их восшествию на престол; неудивительно, что и первые визири у

новой династии были из иранского рода. Мудрые и ловкие ноли-

тики, Бармекиды имеют немалый вес в халифате; молодой Харун

ар-Рашид называет отцом Яхью Бармекида, отца Джаафара.

Разумеется, в преданиях и ранних исторических хрониках

обаяние личности Харуна ар-Рашида и мощь его державы пре¬

увеличены: он был не менее коварен, деспотичен и жесток, чем

другие Аббасиды, а правление его, хоть и приходилось на период

расцвета халифата, особой мудростью и справедливостью не от¬

личалось, так что популярностью он у своих современников

не пользовался. Это установлено историей, и Зейдан отнюдь не

склонен идеализировать ар-Рашида — вряд ли найдется читатель,

чьи симпатии привлечет этот герой.

Средневековые арабские историки любят также преувеличив

вать роль Бармекидов в халифате, уверяя — без достаточных на

то оснований, — что именно они благотворно влияли на политику

Харуна ар-Рашида и что с их низложением кончилась эпоха

справедливости и начался период деспотизма и притеснений. Со¬

временные историки Востока (в частности, акад. В. В. Бартольд),

анализируя исторические факты, приходят к выводу, что Барме¬

киды, при

всех своих заслугах, вовсе не были бескорыстными и

безгрешными, а кроме того, не были и полновластными хозяевами

в халифате, определявшими характер его политики, и что тради¬

ционный образ знаменитого визиря Харуна ар-Рашида также-идеа-

лизирован. Этот налет идеализации сохранился и у Зейдана.

Факты показывают также, что падение Бармекидов не было

внезапным результатом халифского гнева, а подготавливалось

заранее, подогреваемое, очевидно, страхом перед усилением влия¬

ния иранцев.

Большинство старинных арабских хроник связывает катастро¬

фу, постигшую Бармекидов, с эффектной романтической историей.

Эту историю Зейдан и кладет в основу сюжета, справедливо от¬

мечая, впрочем, и политические причины постепенно растущего

недовольства Харуна ар-Рашида своим любимцем; получается, что

история с Аббасой как бы переполнила чашу терпения халифа.

Однако уже в XIV веке арабский историк Халдун поставил

под сомнение достоверность этой версии; в настоящее время она

определенно считается несостоятельной. Есть мнение, будто бы

распространил ее сам халиф: коварное убийство помощника и

друга — пусть по политическим мотивам — должно было возбу¬

дить общественное мнение против него; убийство же ради защиты

чести семьи было для средневекового араба делом естественным

п даже похвальным.

Конфликт Харуна с Джаафаром и Аббасой пересказывается

Зейданом согласно ранним источникам; толкуется же вся исто¬

рия в современном автору духе, с оттенком поучительности.

В ней четко расставлены акценты и ясны симпатии. Зейдан,

как истинный просветитель, осуждает стремление к абсолютной

власти, ему ненавистны жестокость и деспотизм. Он дает понять,

что вся разыгравшаяся кровавая трагедия — по сути дела след¬

ствие неукротимого деспотизма ар-Рашида и господствующих в

обществе порочных нравственных понятий.

Казалось бы, писатель-патриот, разделявший всеобщее увле¬

чение героической историей прошлого, обращаясь к эпохе блеска

и могущества арабского халифата, должен был найти какую-то

более светлую картину, подчеркнуть былую мощь арабов. Но

Зейдан преследует иную цель: ему надо не только показать блеск

золотого века, но и попытаться вскрыть те причины, которые

постепенно превратят этот золотой век в полосу упадка. Соглас¬

но воззрениям арабских просветителей, первые мусульманские