Сестра Харуна ар-Рашида

Зейдан Джирджи

вдвойне историческим, ибо знакомит нас сразу с двухчя эпоха¬

ми —и с золотым веком халифата п с арабской эпохой Просве¬

щения.

А. Долинина

Глава I

ТАИНСТВЕННЫЕ ПУТНИКИ

Меджлис

веселья был в полном разгаре, когда Мухам¬

мед аль-Амин, сын Харуна ар-Рашида, недавно назначен¬

ный первым престолонаследником халифата, надумал ку¬

пить белых рабынь.

— О, достойнейший из достойнейших, великолепная

мысль! Чернокожие, да и желтолицые, изрядно надоели,—

подхватил фаворит престолонаследника аль-Фадль ион ар-

Рабиа.— Могу тебя порадовать, мой повелитель: иудей

Фанхас доставил в Багдад бледнолицых гурий отменной

красоты.

— Ценю твои услуги, мой верный Фадль,— покрови¬

тельственно ответствовал аль-Амин.— Возьми-ка это дель¬

це на себя. Поутру отправляйся к своему иудею и отбери

красоток для нас.

Находившийся поблизости придворный поэт Абуль

Атахия внимательно прислушивался. Острым нюхом

опытного интригана он учуял запах крупного барыша.

Обделывать делишки с богатым работорговцем ему было

не впервой.

Он очень спешил. Путь предстоял неблизшш, дворец

юного престолонаследника находился в предместье аль-

Мухаррем, в восточной части Багдада, а дОхМ Фанхаса — в

холмистом районе, на западе, где в свое время халиф аль-

Мансур возвел постройки для содержания рабов, полу¬

чившие название Дар ар-Ракик.

Солнце клонилось к западу.

Абуль Атахия был худощав и строен фигурой. Соби¬

раясь в ночной поход, он сбросил изысканную, богатую

одежду, в которой вернулся с пиршества, растрепал

завитые локоны черных волос, надел на голову помятую

чалму, замотав ее, как носят простолюдины, и закутался

в дешевую абу. Глянув на него, никто бы не подумал,

что перед ним придворный поэт.

Он спустился к Тигру, пошел вдоль реки, колеблясь,

то ли подозвать лодочника и переправиться на другой бе¬

рег, то ли пешком добраться до нижнего моста и сэконо¬

мить дирхемы на переправе. О том, чтобы нанять верхо¬

вого осла, как постоянно делали багдадцы — в каждом

переулке были погонщики, промышлявшие извозом,— он

даже и не подумал: лишние расходы, кому они нужны!

Из-за утеса, нависшего над рекой, показались наду¬

тые ветром белые паруса. Большая лодка обогнула излу¬

чину реки и, как бы поддразнивая одинокого путника,

заскользила

вдоль берега, по которому он шагал.

На землю опускалось темное покрывало ночи. Замолк¬

ли голоса птиц, притихли животные. До нагромождения

прилепившихся друг к другу строений аль-Карха, узких

улочек, забитых прохожими, было еще далеко.

По обоим берегам Тигра тянулись цветущие парки,

в которых то здесь, то там показывались загородные

дворцы визирей и эмиров.

Лодка приблизилась.

— Э-эй! — крикнул Абуль Атахия.

Кормчий не шевельнулся: или не слышал, или не хо¬

тел отвечать.

— Э-эй, на борту! — повторил поэт.

— Некогда нам! — ответили с лодки.

Как это часто случалось, получив отпор, Абуль Ата¬

хия во что бы то ни стало захотел добиться своего. Кроме

того, время было позднее, нужно было спешить.

Повинуясь команде, матросы убрали паруса и усе¬

лись на весла. Абуль Атахии стало ясно: это не вечернее

катание по Тигру, устроенное богатым багдадцем. Да и

спускавшаяся ночь обещала быть безлунной, непригод¬

ной для увеселений на реке.

— Э-эй, на борту!

Кормчий’привстал, сложил руки рупором.

— Чего тебе? Кто ты?

— Чужеземец я! Ты понимай, я чужеземец! — слегка

коверкая слова, ответил Абуль Атахия.— Ночью пора по¬

пасть квартал аль-Харбийя. Не знаю, как добраться. Будь

великодушен, хозяин!

Кормчий на минуту исчез, затем появился снова.

— Ладно, возьму!

Лодка замедлила ход, повернула и причалила к бе¬

регу. Рослый матрос поднял дощатые сходни, один ко¬

нец уложил на борт, второй перебросил на прибрежную

гальку.

Абуль Атахия проворно взбежал по сходням, с по¬

клоном приветствовал кормчего и, послушный его указа¬

нию, присел на скамеечку возле спущенного паруса.

Огляделся. Лодка уже отошла от берега. Четверо матро¬

сов налегли на весла. На корме горел факел. Его неров¬

ный свет вырывал из сгущавшихся сумерек фигуры двух

людей. Это были мужчина и женщина. Одетые по-бе¬

дуински, они сидели, скрестив ноги, и дремали. Перед

мужчиной стояли кабкабы, какие носят в Хиджазе. Возле

женщины на палубе была устроена широкая постель, в

которой спали два мальчика, полуприкрытые вышитым

узорчатым платком. Головы их покоились у женщины на

коленях.

«Тут что-то кроется,— подумал Абуль Атахия.— Это