Сестра мафиози

Ки-ма

Чего не скажешь обо мне, я совсем другая, и это ставят мне в большой минус. Но сама Мелена говорила мне, что завидует моему характеру, называя меня бойкой и решительной, и я, если честно, не понимала её.

В моих глазах она — идеал поведения девушки. Ну, а я — вечно «не такая» дочка, не смирившаяся непонятно с чем девушка. Даже мать однажды мне сказала, что они с отцом ждали сына, но на свет появилась я, а характер, видимо, остался мужской.

Но мне было всё равно, что мной не довольны родители, ведь я сама была не довольна собой. Разве сравнится непослушная мечтательница с настоящей гейшей в виде моей подруги Мелены? Конечно

же, нет! Но именно моя добрая не кровная сестра всегда с упоением слушала мои выдумки и хвалила за любые проявления творчества, особенно игру на пианино. И чем старше мы становились, тем мне больше казалось, что наивнее была я.

Когда мы стали подростками, я так и грезила о своём будущем, где я исполняю свои композиции на пианино перед публикой. А рядом со мной всегда Мелена и её, возможно, будущий муж — пока только парень — Хикару Хаяси. Сама я замуж не хотела, считая это обузой и крахом любому моему порыву. Но сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что все мои грёзы и принципы — всего лишь наивные доводы ничего не понимающей девчонки.

Мы с Меленой были одногодками, когда нам исполнилось по девятнадцать лет, порог дома главы клана переступили люди Акасуно.

До сих пор помню, как Я и Мелена сидели на приёме в своих лучших кимоно. Мы старались хоть как-то обменяться взглядами и понять, что здесь происходит. Но вскоре ответ нам дали сами гости, и по сей день я сотрясаюсь от злости, вспоминая слова, сказанные главой клана Акасуно:

«Мы давно планировали сотрудничество, и теперь есть превосходная возможность объединить наши капиталы путём брака наших детей», — произнёс это с улыбкой Резука Акасуно, который был уже в возрасте.

Рядом с ним сидел его сын, Даики Акасуно, который поглядывал то на меня, то на Мелену. Скажу честно, он красив: его взгляд чем-то притягивает к себе, ровные черты лица и огненно-красные волосы дают некую резкость. И да… Я сразу возненавидела его.

Всю ночь я успокаивала свою подругу, которая не сказала своему отцу даже слова против, а просто ушла, подавив свои чувства. А вот меня просто распирало, поэтому прямо при гостях выдала такое, за что позже мой отец пообещал мне хороших ударов тростью по спине, старик преувеличил, как всегда.

— Мы что, опять скатываемся в средневековье?! — Я вскочила на ноги и тем самым привлекла внимание всех. — Мелена не вещь, чтобы решать о её замужестве без неё! Да это уму не постижимо! Одумайтесь, наконец!

— Харуки! — с жаром прикрикнул Отец. Я стиснула зубы и со злостью посмотрела на этого Даики, который глаз с меня не сводил, словно не ожидал, что скромница из Хаяси может сказать нечто подобное. Отец же продолжил: — Иди к себе!

— Варвары, — процедила я, совсем не понимая, как себя выставляю. Ушла с гордым видом и закрыла за собой дверь, заметив, что всё эти Акасуно так и пялились на меня.

Но ночью меня спасло от порки то, что Мелене нужна была моя поддержка. Я аккуратно поглаживала её голову на моих коленях, сама задыхаясь от слёз и несправедливости, старалась молчать и дать высказаться ей.

— Я не хочу… — как помешанная повторяла она, лишь иногда добавляя что-то другое. — А как же Хикару? А этот Даики? У него ни грамма нежности во взгляде, он тиран!

— Да я убить готова! — прорывало и меня, но я старалась быстро погасить гнев. — Ненавижу…

Тогда-то у нас с Меленой началась настоящая чёрная полоса. Её выпускали из дома только в сад, при сопровождении двух лиц: меня и нашего телохранителя,

который не позволял никому постороннему приблизиться к ней, особенно Хикару. Я лично стала втайне носить между ними письма, сохраняя нежные и настоящие чувства. Но это не помогло, позже, видимо, кто-то догадался, что связь продолжает держаться, и затем бедного Хикару отправили на задание по делам клана, с которого он не вернулся.

Однако не только это нанесло удар. Три раза в неделю с нами в саду обязательно гулял этот Даики и его два друга, один такой же Акасуно, как и он, а второй из клана Тсукури. И среди них нельзя было спокойно дышать, Даики всячески пытался разговорить Мелену, его одноклановый дружок, Лайн Акасуно, непонятно зачем пытался поговорить со мной. Он даже имел наглость улыбаться, когда я кидала на него косые взгляды презрения. Но бесило больше то, что и сам жених зачастую отвлекался на меня, давая своему другу комментарии о том, как растопить строптивое сердце, на что в один из вечеров получил мою милую улыбку с поистине гениальной фразой:

«Ох, растопить-то сердце — Вы не растопите, а вот получить за хамство меж глаз — можете».

За это меня, конечно, опять наказали, но это стоило зависших мим этих трёх…

Кстати, о Тсукури. Он отличался тем, что всегда молчал и отвечал только на прямые вопросы. В общем, тогда никак не вызывал у меня интерес.

И такие «любовные» встречи происходили всё чаще. В конце концов, и я осознала то, что мне пытались намекнуть родители, но, видимо, понимая, какую истерику я закачу, отдали всё на волю случая. А он случился, когда во время прогулки меня с Меленой разделили, и я осталась наедине с этим Лайном. Как он ни пытался наладить диалог, я сводила всё на нет. И не то чтобы я огрызалась, просто тем общих не было. Этот парень оказался спокойным и даже умным, но его не волновало искусство, душа и понимание мира, он больше за материальные ценности, что меня в людях бесит.

— Я совсем Вас не понимаю, Харуки-сан. — Улыбнулся Лайн, идя рядом со мной через арку из красных роз. — Вы всегда с таким не управляемым характером?

— По-моему, неприлично спрашивать такое у меня, — холодно ответила я, смотря куда угодно, лишь бы не на него. Но он тихо засмеялся, что я взглянула на него.

— Боже, Вы такая воспитанная, но я уже понимаю, что Вы таите в себе ещё тех демонов, особенно Ваши глаза.

— А что с ними не так? — немного грубо спросила я, но следующие слова вызвали у меня и ступор, и непонимание, и, чёрт его дери, румянец на щеках!

— Они прекрасны и сразу выдают, что Вы совсем не грубая и гордая, а милая и нежная, если с Вами тоже быть таким. — Он немного улыбнулся, смягчив взгляд. — Вы мечтательница и готовы на многое ради тех, кого любите. И ещё… Вы очень красивая, Харуки-сан.

— Ненавижу тех, кто мне льстит, — выдала, отворачиваясь.

Чтобы вывести как-то некое раздражение, я сорвала розу, немного поранившись о её шипы, отчего шикнула. Дело в том, что мне никогда не говорили такого парни. В отличие от Мелены, мужчины Хаяси воспринимали меня как «свою» и не видели во мне девушку. Да и отец, словно почувствовав во мне мальчишку, проводил со мной всегда время только за мужскими занятиями, такими как стрельба из пистолета, игра в машинки, что совсем не радовало маму. Но пока я отвлеклась на эти мысли, меня обошли и быстро взяли за руку, разглядывая царапины. Это вызвало у меня отторжение, и я сделала несколько шагов назад.