Сестра милосердия
Шрифт:
Оно и Акиму не весело — так и моет изнутри, тянет длинной судорогой.
Чудновский
Веки Колчака, как под ослепительным светом прожектора, затрепетали, хотели сомкнуться, но только шире распахнул свои большие орлиные глаза. Окинул последним взглядом долину. Как она прекрасна! Прощай… И тут, как «здравствуй», прокричали: «Товьсь!» Судорожно набрал полную грудь, вскинул подбородок.
— Повернись
Аким не разобрал: то ли снег хрустнул под ногой, или долетел скрипучий голос Колчака: стреляй в грудь русского адмирала, сволочь! Отвел ствол в сторону и нажал на спуск. Раньше всех. До приказа. За ним поспешили остальные. Громко треснуло в монастыре, эхо разбежалось по увалам. Зло залаяли собаки. Неподвижно сияла луна. Какую-то секунду Аким был уверен, что и другие ударили мимо… но там, где стояли двое — теперь зияла пустота.
…А под луной, чуть сбоку, проклюнулась звезда. И можно поклясться, что еще пять минут назад ее не было!