Сестра! Сестра?
Шрифт:
Дело это непростое, и Леонард поручил его мне, чтобы я поднаторела в корпоративном праве. Мало того, Макмиллан с Леонардом приятели, и я подозреваю, что Леонард решил похвалиться мною – так родители хвастают перед гостями своими детьми, просят их спеть, станцевать или посчитать до десяти по-французски. Леонард хочет, так сказать, продемонстрировать меня гостям и погреться в лучах славы – вот, мол, какая у меня воспитанница! Все станут хлопать его по спине и приговаривать, что он большой молодец.
Меня ничуть не вдохновляет перспектива
Макмиллан – известный бизнесмен с политическими амбициями, поэтому малейшее пятнышко на собственной репутации он желает вывести при помощи лазера. Иными словами, я должна не только обеспечить ему в зале суда победу в деле о незаконном увольнении им бармена из своего же клуба, но и вывести из этой истории приятеля Леонарда чистеньким – ни пылинки, ни соринки, ни намека на компромат.
– Даже не думай отказаться, – заявил Леонард, вручая мне папки. – Нужный исход дела принесет фирме большую пользу.
– Значит, никто на нас не давит? – с вялым энтузиазмом пошутила я.
Леонард строго посмотрел мне в глаза.
– Давят, Клэр. Еще как давят, так что ты должна выиграть. – В дверях он помедлил. – Или тебе это не по силам?
– По силам, конечно, – недрогнувшим голосом ответила я.
Подтекст был очевиден: если мне не по силам дело Макмиллана, то не по силам и работа, а значит, и партнерство в фирме.
Два часа я усердно тружусь, потом в дверь стучат – вопреки моему распоряжению не беспокоить. На пороге вырастает Леонард.
– Хотел убедиться, что ты еще жива, – говорит он и закрывает за собой дверь. – Сэнди сказала, ты работаешь над делом Макмиллана. Как успехи? – Леонард кивает на разложенные передо мной бумаги и юридические справочники.
Я расправляю плечи, откладываю карандаш.
– Неплохо. Трудно, как и предполагалось. Вторая сторона готова предъявить свидетеля.
– Значит, мы должны предъявить своего.
– У нас никого нет. Оказывается, подчиненные не очень-то любят Макмиллана.
– Найди свидетеля.
– Сделаю все возможное.
Голос мой звучит не слишком убедительно, и я тут же об этом жалею. Своих сомнений лучше не выдавать, в суде юрист должен выступать уверенно.
От Леонарда мои колебания тоже не укрылись.
– Нечего кормить меня избитыми фразами. Найди свидетеля. Растолковывать не нужно, надеюсь?
– Нет, конечно.
Я перекладываю бумаги на столе, лишь бы не смотреть Леонарду в глаза. Неудивительно, что он один из лучших юристов в городе. В судебных кругах Леонард славится своей безжалостностью. С ним даже в одной комнате находиться страшно, хоть он и выступает на моей стороне!
– Макмиллан амбициозен, да еще и влиятелен, – бросает Леонард. – Было бы полезно его задобрить. Ты меня понимаешь?
– Да. Да, понимаю.
Еще бы. Макмиллан важен для фирмы. Он
– Хорошо. Я знаю про Элис. Грандиозная новость. Я сегодня общался с твоей мамой, и она мне рассказала. Но это все оставляй дома. Отделяй личную жизнь от работы. Очень полезный навык.
– Согласна. Я пытаюсь.
Меня немного задело, что мама успела поговорить с Леонардом об Элис. Да, они давно дружат, он в курсе нашей истории, но как же мне отделять личную жизнь от профессиональной, если они то и дело пересекаются?
– Победа в деле Макмиллана принесет успех не только фирме, но и тебе, – бросает Леонард уже с порога. – Ты моя протеже, Клэр, не испорть все.
Глава 5
Когда я приезжаю домой, девочки уже выкупаны и переодеты в пижамы. Время позднее, и Люк читает Хлое сказку на ночь. Я недовольно хмурю брови – он уже начал, не стал меня ждать. Я люблю читать дочерям перед сном. Делаю это, наверное, больше для себя, чтобы унять муки совести: искупаю вину за вечное свое отсутствие. Люк это знает, и его сегодняшнее чтение выглядит наказанием за мое позднее возвращение домой.
– Привет, сокровище мое, – ласково говорю я, заходя в комнату.
Хлоя тут же выскальзывает из объятий мужа и скачет по кровати:
– Мама! Мамуля! – Малышка кидается ко мне, я ее зацеловываю. – Папа читает. Крольчонок потерял воздушный шарик.
Она с серьезным видом объясняет, что шарик был красным и что он улетел.
– Бедный крольчонок, – сочувствую я.
– Ну все, Хлоя. Укладывайся. – Люк откидывает одеяло и похлопывает по матрасу.
– Я дочитаю, – предлагаю я.
Снимаю пиджак, кидаю его в изножье кровати.
Хлоя прыгает:
– Ма-му-ля! Ма-му-ля!
Люк со вздохом встает, вручает мне книгу и чмокает в щеку:
– Король умер. Да здравствует король. – Целует Хлою. – Спокойной ночи, милая. Приятных снов.
Теперь я чувствую себя виноватой не за позднее возвращение домой, а за то, что Люк лишился возможности побыть с дочерью.
Наконец успокоенная Хлоя засыпает – крольчонок нашел шарик. Я спускаюсь в гостиную, где Люк с Ханной смотрят телевизор.
– Мама сегодня не с нами? – Я сажусь на диван рядом с дочкой.
– Нет, она смотрит у себя какую-то садоводческую программу. – Люк развалился в кресле, свесив одну ногу через подлокотник. – Я пообещал, что ты к ней попозже зайдешь. Там ужин остался. Тебе подогреть?
– Нет, я поздно пообедала. Сделаю себе потом бутерброд. Я сегодня работала над делом Макмиллана.
Люк сочувственно улыбается, и напряжение, возникшее из-за чтения на ночь, исчезает.
– А как у тебя день прошел, Ханна? – Я заправляю ей за ухо прядь волос.