Сестрёнка Месть
Шрифт:
– Герье не сумасшедший, а гений. Не слушай новости по радио. Итак, австралийская технология, вместо того, чтобы стать достоянием Империи, перешла в единоличное владение Герье. А это значит…
В коридоре послышались шаги. Алёна упала на колени и вытащила устройство из порта.
Я и девушка заползли под стол, кое-как уместившись вдвоём. Оба стояли на четвереньках, Алёна, на локтях, отставив гипсованную руку, а я сзади неё, стараясь не думать об этой позиции, и о том, что волосы канцеляритки щекотали мои ноздри.
– Мосье Паск? Мой генерал, вы тут?
Перед нами появились ноги
Мы провели с Алёной на четвереньках ещё минут пять. Потом вышли из кабинета и покинули здание через ту самую «потайную дверь», через которую доставляли арестованных.
7
Я стоял перед этажёркой, уставленной глиняными статуэтками: фигуры зверей, дирижаблей и непропорционально сложенных людей. Этажёрка стояла в коридоре Алёниных апартаментов на улице Пилатра Розье. Огромная четырёхкомнатная квартира без особых признаков уюта.
За дверью ванной комнаты слышалась звуки воды.
– Слушай, а почему у тебя дома так мало вещей? – спросил я, когда шум воды прекратился. – Или ты любитель минималистичной моды австралийцев?
– Я почти не живу здесь, – ответила Алёна через дверь. – Последние четыре месяца таскалась по аэронефам, выслеживая ханаатского шпиона. В квартире я отдыхаю, занимаюсь скульптурой.
– Интересное хобби.
Дверь ванны приоткрылась:
– Борис, помоги инвалидной даме.
Я несмело вошёл. Алёна стояла в ванне, прикрывшись занавеской для душа. Сквозь полупрозрачный материал светились розовые формы её пышного тела. Загипсованная рука Алёны была покрыта полиэтиленовых чехлом. Я подал полотенце.
Прикрыв грудь, Алёна вышла:
– Твоя очередь.
– Разрешаешь пользоваться твоей водой?
– Народ оплатил её своими налогами. Трать, сколько хочешь.
Алёна вышла из ванны, а я снял пиджак и спросил в приоткрытую дверь:
– Кстати, почему все охотятся именно за этими механиклами? Их же дохренищщи после войны осталось.
– До войны Австралия была чем-то вроде мифа, – ответила Алёна. – Австралийцы избегали любых контактов с людьми на материке. Вообще считали нас мутантами, типа брюхоногов. Их технологии превосходили наши.
Я стянул майку:
– Но мы же победили?
– Только после того как Империя Русси и Конурский Ханаат заключили временный военный союз.
– Помню, в детстве повторяли в новостях лозунг «Один мир – одна победа».
– Но по новостям не говорили, что мы победили австралийцев вовсе не числом или умением. Как бы это сказать… Австралийцы сами себя победили. Тебе трудно понять, не владея той секретной информацией, которую мне вдалбливали на учёбе.
– Я постараюсь.
– Пока материковые народы столетиями выживали после каждой волны Большой Беды, раз за разом отстраивая свои цивилизации с нуля, австры жили на всём готовом, что осталось ещё от добедовых времён. Ведь ни одна волна до Австралии не докатилась.
– Разве это плохо? – спросил я, стягивая трусы.
– Почему для тебя всё должно быть или хорошо или плохо? Это – факт. Они были расой высокотехнологичных детишек. Не знали страданий, боли, голода. Их остров не окружала Неудобь.
– Звучит как сказка.
– Любая добедовая технология – сказка. Но для австралийцев это повседневность. При том, что все их технологии не развивались несколько тысяч лет. Австры даже разучились учиться.
– Это как?
– Ещё в утробе матери каждому австру ставился имплант, «твин». С австралийского переводится, как «близнец». Это устройство становилось вторым мозгом. В твин закачивали любые знания и чей-либо прожитый ранее опыт. Австру не надо ходить в школу воздухоплавания, чтобы стать капитаном. Нужно просто закачать в твин опыт жизни великого капитана.
Я встал под тёплые струи воды:
– Как хорошо!
– Да, неплохо. Все твины были объединены в сеть под названием «Поток Сознания». Типа как наш репозиторий для ординатёров, из которого мы только что стащили секретные данные. В Потоке хранились миллиарды жизненных опытов предыдущих цивилизаций. Добедовых, конечно. Сами австры давно разучились производить полезный опыт. Они заполняли Поток Сознания какими-то театральными постановками из выдуманных жизней. И всей страной переживали этот ненастоящий опыт. Ну, типа, как сейчас у нас все уносятся от радиосериалов.
– Что случилось с Потоком?
– Во время войны, Жизель Яхина…
Я вышел из ванны, вытирая волосы полотенцем:
– Убийца моей семьи?
– Повторяю, для военных – она герой.
– Иногда мне кажется, что все герои Империи – убийцы.
Я и Алёна стояли в коридоре рядом с этажеркой. Оба голые, обмотанные полотенцами.
Алёна продолжила:
– Жизель и негрянин по имени Дель Фин, попали в плен. Не знаю почему, но им поставили твины. Что и стало концом для австров. Если Жизель участвовала в ментальных постановках и погрузилась в виртуальный мир, то Дель Фин взял контроль над Потоком Сознания, превратив часть австров в покорных рабов.
– У негрян какая-то тяга захватывать рабов. В НФР, например.
– Дель Фин смекнул, что, контролируя Поток Сознания, может покорить всех австров.
Поняв, что глупо стоять друг напротив друга в коридоре, мы прошли в комнату и сели на диван.
– Потом произошли какие-то свои замесы, в итоге Жизель убила Дель Фина.
– Убила? Почему-то я не удивлён.
– Тем самым она спасла человечество. Ты жив благодаря ей.
– Моя мама и сестрёнка – наоборот.
Алёна закурила тонкую сигаретку:
– Австры отключили Поток Сознания, чтобы не попасть в ментальное рабство. Вся техника, все механиклы управлялась через твины. Из Потока австры брали жизненный опыт, помогающий воевать с нами. Без него – стали детьми, не способными сварить себе суп. Ведь рецепты тоже были в Потоке. Конечно, у многих сохранились ранее закаченные навыки. Австралия оставалась грозной военной силой, но сами австралийцы поняли, что шутки закончились и сами предложили капитуляцию.
Я усмехнулся:
– Вот почему боевые машины носили карнавальную внешность ящериц и пауков? Для австров война с нами была шуткой и развлечением!