Сестрёнка Месть
Шрифт:
Алёна встала рядом со мной:
– Убедился, Бориска, что Жизель Яхина неуязвима?
– Не бывает неуязвимых. Тут другое дело, Алёна. Я уже не уверен… Нужно ли мстить вообще? Моя жизнь далеко ушла. Мне есть, что терять. Мой аэронеф, моих друзей, карьеру, дело…
– А ещё – жизнь можно потерять прямо сейчас. Нужно торопиться.
С той стороны забора подошёл зевающий охранник ПВК. Лениво пнул решётку забора:
– Чё вылупились? Пошли вон.
Алёна увела меня в такси. После чего произнесла то, что стало моим руководством к действию:
– Если уж мстить, то так, чтобы
10
ПРИЛОЖЕНИЕ: КАРТА МОСКУ
Эпизод 4. Скрип горящих камней
1
Пролог или лапы безумия
Я держал заряженное ружьё, из которого стрелял всего один раз, для пробы, в воздух. Но ещё никого не убивал. Наведя ружьё на замок подсобки в левой стене рубки, я крикнул:
– Откройте немедленно или буду стрелять.
Димон стоял позади меня. Хотя, зачем я его постоянно выгораживал? Надо сказать правду: Димон трусливо прятался за моей спиной, делая вид, что следил за рулями. Будто я не знал, что мы на автопилоте.
Прохор Фекан стоял рядом со мной и держал саблю наголо. Откуда у него это оружие, он так и не сказал. Он вообще никогда ничего не рассказывал. Ни о себе, ни о чём-то ещё. Прохор молчал во время вахты, молчал во время подколок со стороны Льва Николаевича. Он молчал за обедом и ужином. Изредка Прохор отвечал на вопросы по работе, ограничиваясь тремя языковыми конструкциями: «да», «нет» и «это не моя должностная обязанность».
Молчал Прохор и сейчас, готовый по моей команде рубить, кого прикажут.
– Тьфу-ты ну ты, сами устроили тут кабаре-бордель, сами и расхлёбывайти, сопляки, – сказал Лев Николаевич и покинул рубку.
Чтобы уйти, старшему механику пришлось протолкнуться сквозь толпу испуганных музыкантов, шлюх, шансонье, инфанов и бог знает кого ещё: то ли переодетые женщинами мужчины, то ли уродливые женщины. Все они или пьяны или нанюханы пудрой. Были среди них и те, кто и пьян, и напудрен. Они смеялись, хлопали в ладоши и фамильярно выкрикивали:
– Ладно, маэстро, кончайте веселуху. Пора создавать шедевр!
Все мы толпились напротив двери подсобного помещения, расположенного между рубкой и коридором. Там хранились экраны, которые прострелил Димон, пытаясь попасть в ханаатского шпиона, аккумуляторы бес-пилотов, бочки с пожарной пеной и прочая атрибутика хорошо оснащённого аэронефа, каким была «Сестрёнка», пока я не стал её капитаном и не увёл… прямиком к радиоактивной стене Неудоби.
Но сейчас в подсобке была заперта Генриетта Аврорина, бывший младший механик аэронефа. Я слишком её уважал, чтобы отдать в лапы безумию. Хотя сама Генриетта не прочь отдаваться этому безумию снова и снова.
Как
Всего неделю назад ничего не предвещало беды.
2
Неделю назад я вошёл в эту самую рубку, прижав к груди стопку журналов.
– Вот что Димон, – сказал я, скидывая его ноги с рулей. – Нам нужно расширяться.
Димон спешно прожевал кусок пирога:
– Ты, Борян, в мультимондисты записался? Они любят расширять сознание.
Я вынул из стопки журнал «Деловой имперец»:
– Если бы ты читал что-то кроме порнографических рассказов, то знал бы о предупреждении финансового аналитика из «ИмКом-Капитал».
– Чё за контора?
– «Имперский Комитет по Капиталовложениям». Следят за развитием экономики, анализируют ситуацию на всех рынках и дают рекомендации. Император получает от них еженедельный отчёт о состоянии экономики.
Димон задрал ноги обратно на руль:
– Как там, у экономики, дела?
– Аэронефные грузоперевозки стагнируют. Рынок перенасыщен нашими услугами. Аналитик советует искать новые источники прибыли.
Димон оживился:
– У меня есть идея. Предлагаю сделать из Сестрёнки аэрокабаре. Конечно, сложно получить разрешение на продажу пудры или на оказание услуг проституции.
– Имбециль? Чтобы я превратил мой аэронеф в… в… Эронеф?
Мы расхохотались. Димон добавил:
– Эронеф «Сестрёнка Честь» – звучит! Запатентуй.
Через пару часов мы причалили на авиадроме Северск-5, провинция Тоже. Авиадром раскинулся не близ свалок или пустырей, как часто бывало, а в красивой долине. На горизонте – вершины горных цепей Нагорной Монтани. Сейчас снег на них растаял, но в другие времена года можно лицезреть чудо замёрзшей воды.
Я посмотрел на экраны. Генриетта стояла у ворот трюма, ожидая моего распоряжения.
– Генриетта, после разгрузки – свободна, мы не будем брать новый груз.
Она кивнула, и, не задавая вопросов, отправилась в свою каюту. Кстати, после того, как она узнала, что мы следили за нею через бес-пилоты, потребовала установить на все иллюминаторы жилых кают специальные задвижки на замках.
Я и Димон спустились в Бюро авиадрома, где располагалась Авиабиржа: большая комната, на стенах которой висели доски с объявлениями. На одной доске владельцы аэронефов вешали карточки с описанием своего судна: тоннаж, скорость, место отбытия, всё согласно погрузочному плану. Вторая доска содержала запросы от тех, кто нуждался в услугах перевозки.
Отец разработал погрузплан на месяц вперёд, но из-за буйного механикла и необходимости ремонта, план нарушился. Все клиенты, нанявшие судно заранее, разбежались. Поэтому «Сестрёнка Месть» кочевала с авиадрома на авиадром, перевозя небольшие грузы в полупустом трюме. Я должен был составить новый погрузочный план, чтобы аэронеф совершал рейсы с полной трюмовой гондолой, но… всё как-то не доходили руки.
Я и Димон принялись методично просеивать объявления в поисках чего-то не связанного с перевозкой грузов.